Две неравные половины одной жизни. Книга первая. Михаил Спартакович Беглов
Читать онлайн книгу.
известно, что, получив вполне приличное образование, бабушка, будучи тогда совсем молодой девушкой, ушла из дома, записалась в армию санитаркой и на фронте в Первую мировую вытаскивала раненных из-под огня. А после революции, поскольку была грамотной, работала машинисткой в ВЧК чуть ли не у самого Дзержинского. Стенографировала допросы. В доме даже сохранилась старенькая немецкая печатная машинка фирмы «Ундервуд», которая была в прекрасном рабочем состоянии. Поэтому печатать Алексей научился раньше, чем писать. «Нравы в те времена были очень свободные», – туманно сказала как-то мама, не поясняя, что она, собственно, имеет в виду. Но света на жизнь ее и бабушки в 20-30-е годы проливать не захотела. Уже гораздо позже до Андрея, что называется, «дошло», что бабушка родила маму задолго до того, как вышла за муж за того, кто был вписан в метрике как ее отец. Впрочем, и он задержался на их семейном горизонте весьма недолго. А почему он пропал и куда – об этом в семье тоже не было принято говорить. Может, просто ушел, не выдержав жесткого характера бабушки, а, может, был репрессирован.
Да, честно говоря, ни сестра, ни Андрей особо и не расспрашивали. Их больше интересовала работа бабушки в ВЧК. Но она на их вопросы не отвечала, молчала как партизан на допросе. Иногда, правда, «вбрасывала» кое-какую интересную информацию. Так, как-то она рассказала, что видела на Арбате голого Маяковского, который тогда увлекался то ли футуризмом, то ли имажинизмом и вместе со своими сотоварищами периодически устраивал то, что бабушка называла «шумными и неприличными выходками». Маяковский был кумиром Андрея, поэтому этот рассказ сильно поднял авторитет бабушки в его глазах. Тем не менее, в голове у него с детства сформировался ее четкий образ – строгой красивой девушки с зачесанными назад волосами, в военной фуражке, кожаной куртке и с маузером в огромной деревянной кобуре на боку. В отличие от легковерной мамы ее было провести не так легко, поэтому, собственно, они с сестрой ее немного и побаивались. Хотя, конечно, она их всех очень любила и своей показной строгостью лишь слегка компенсировала наивность мамы и безграничную доброту отца.
Отца Андрей не просто любил, но и, можно сказать, боготворил. Он был для него олицетворением мужской красоты, ума, мужественности и абсолютной порядочности. Наблюдая за отцом, он часто задавал себе два вопроса. Один – откуда в парне, выросшем в рязанской глубинке, которому приходилось зимой каждый день на лыжах ездить по 10 километров в школу, такая глубокая интеллигентность и мягкие благородные манеры. Война началась, когда ему еще не было и шестнадцати лет, но, подделав документы, он ушел добровольцем на фронт и попал в те самые лыжные батальоны или, как их еще называли, «батальоны смерти», потому что их всегда бросали в прорывы и закрывали самые опасные участки фронта. Андрей где-то прочитал, что почти 90 процентов молодых ребят из этих батальонов погибли. Лыжи давали им скорость передвижения, но во время атаки, напротив, лишали мобильности и потому делали легкой мишенью для вражеских