Стояли жаркие летние дни, но казалось, это не было помехой Павлу, тот в рвении писал образ за образом, видя перед собой Лик Господа. Он был ведом только Им. Кисть ложилась мягко, как – будто ею водил Господь. Никаких доводок, все давалось без дополнительных мазков.

      Краска смешивалась моментально. Без лишнего вопроса, а: «ПРАВИЛЬНО, ЛИ?!» Он ведом! Время летело молниеносно. Подогревало и то, что будет оставлена ПАМЯТЬ НА ВЕКА! О Господе, и неким образом о нем, о Павле, как о художнике.

      Ни меня, ни Павла работа не утомляла, пусть, я, уже была в подмастерье, но у великого мастера. Год, отведенный им самим на роспись, прошёл не зря. После снятия лесов, Храм, вдруг ожил, тем духом – ЛЮБВИ, ОТДАЧИ-ГАРМОНИИ. В изумлении был и сам Павел.

      Его восхищала роспись, он задал самому себе вопрос: «Неужели, это деяние моих рук?!» Я, стоящая рядом с ним, кивнула. Павел был горд.

      Но, он, казалось, тут, же остановил себя на том, сознавая, что был ведом. Как мальчишка кричал от счастья: «Это Господь, мне, эту благодать ниспослал!!! Я, ученик! Я только учился у него, разукрашивал то, что ставил контуром, Сам Господь. Я бы сам не смог Храм Божий расписать!!!» Это слышал и настоятель, его духовный наставник, пораженный, признал факт, был горд, что поверил, еще тогда, когда Павел рассказал вещий сон, в порыве нахлынувших чувств констатировал,– Святость! Это назначение свыше!.. Все вышли из Храма. Было солнечно.

      Павел глядя на собравшуюся группу людей, в том числе и меня, глядя то на нас, то в небо, озираясь по сторонам, словно за ним кто-то стоял, спрашивал, – Так кто, же Я?! Есть, ли у меня в твоем мире имя?!

      Настоятель, стоящий со слезами на глазах, поднимая руки ввысь, в мольбе кричал,– Господи, дай ему свое слово! Он грешником вошел в Храм. Скажи, Господь! Кто, он? Ответь!.. Как откуда не возьмись, блеск молнии, гроза, гром…

      Настоятель был просто изумлен, его губы шептали, – Силы НЕБЕСНЫЕ!

      Он, радуясь, кричал в сторону Павла, тот стоял потрясенный не меньше него. Беспрестанно шептал, – Теперь Ты, Сын Мой, для нас в святости!

      От разряда молнии, Павел получил контузию. Не понимая, что творится вокруг, радовался хлынувшему, как из ведра, дождю, счастливый, как дитя кричал, – Я видел Господа! Я видел, Господа! Я написал Его Лик!

      И пройдя шаг, другой, неожиданно для всех, вдруг, упал замертво.

      Его отпели, похоронили, придали земле, на которой он для всех предстал гением. Я не могла вычеркнуть