Вторник. №16, ноябрь 2020. Толстый, зависимый от дня недели и погоды литературно-художественный журнал. Игорь Михайлов
Читать онлайн книгу.
в мой адрес. Мне любо смотреть, как батарея открывает огонь по противнику, как копны, где укрылись немцы, вместе с ними и чёрной землёй взлетают на воздух. Вся высотка покрылась чёрными пятнами-воронками от разрывов наших снарядов. Умолкли фрицы, умолкли навсегда. Некоторые вскакивают и пытаются бежать, но тут же падают замертво.
Нам со старшиной командир батареи приказал, оставив прицеп с боеприпасами, отвести трактор в укрытие в следующую низину.
Больше мне здесь делать нечего. Я остался один. Направляюсь по дороге полем в ту сторону, куда ушли машины.
Когда поднялся на возвышенность, увидел, что автомашины далеко не ушли: рассредоточиваются по всему полю, маскируясь снопами.
Глава X
Просекин запутался в переходах между станциями и уехал совсем не в ту сторону. Но это его ничуть не огорчило, ведь времени до предстоящей встречи было более чем достаточно. Напротив, погружаясь в пёстрое метрополитеновское многолюдье, он с неподдельным интересом, будто заново, открывал для себя иную, давно забытую в меркантильной суете, большую, многокрасочную, полную неожиданных оттенков жизнь. И сколько фигур – согбенных и стройных, и сколько лиц – весёлых и печальных. И каждый спешит или растерянно вертится на месте, задирая голову в поисках направляющих надписей и стрелок. И каждый – личность, и каждый – судьба, и каждый достоин портрета.
На станции «Курской» в просторном вестибюле, от коего вниз к платформам тянулось несколько эскалаторов, Просекин, выбирая по которому же спускаться, невольно прислушался к по-настоящему виртуозной игре молодого скрипача и, в конце концов, присоединился к окружившей того толпе слушателей. Многие поднимающиеся на эскалаторах или, наоборот, намеревающиеся спуститься на них пассажиры вдруг останавливались, привлечённые пением скрипки. Они, может быть, и не могли тут же вспомнить авторов, да по большей части и не понимали, не догадывались, что звучат шедевры Бетховена, Брамса, Вивальди, Чайковского, Рахманинова, но они оставались стоять в очарованном полукруге перед этим молодым музыкантом. Оставались наедине со своими воспоминаниями, своими глубокими чувствами, своими вечными житейскими думами, позабыв о мелком, сиюминутном, совсем недавно так озаботившем и позвавшем их в дорогу.
Какой счастливый этот парень, подумал Юрий Кириллович. Как просто: встал себе на переходе в метро, Терпсихора тут же к нему под землю спустилась, дескать, играй, милый Орфей, твори в своё удовольствие…
А я? В какой непотребной суете сгорают мои годы: вечное выбивание каких-то жалких званий, премий, заказов… А сколько сил и времени ушло, пока вгрызался в своё, в общем-то, законное право на получение новой мастерской. Вырвал, наконец, эту сладкую репку, и что, стал счастливее? И опять эта душепыльная погоня за длинным рублём. Лучше красненьким, с пятёрочкой. Или зелёненьким долларом,