Россия и Польша. История взаимоотношений в XVII—XX веках. Юрий Николаевич Денисов
Читать онлайн книгу.
мой совет, прикгожо, по их прикговору, дать грамоту асударскую жаловалную. Александро Корвин Кгосевский челом бьет» [44, 446]. И дело тут было, скорее всего, даже не в новых людях во власти, а в той манере обращения к этим «худым» людям со стороны всесильного полковника. Надо же, какого-то дьяка милостивым паном называет, да еще челом бьет! Где это видано у нас в России? К такому обращению наши бояре и за века привыкнуть не смогли. В лучшем случае к ниже себя стоявшим людям они обращались оскорбительно, как к рабам: Ванька, Петька, Сидорка. Даже человека, бывшего почти год венчанным царем России, не только бояре – российские историки до сих пор называют Гришкой Отрепьевым.
Понимая, что король Сигизмунд не пришлет своего несовершеннолетнего сына в Москву, а самого короля ни московские бояре, ни духовенство на российский престол не допустят, гетман Станислав Жолкевский уехал в начале октября 1610 г. к королю под Смоленск, передав полковнику Александру Гонсевскому власть над войском, а также оставив его представлять интересы царя Владислава в России. Мотивируя свой отъезд, он говорил, что король не отпустит Владислава в Москву без его совета. По дороге гетман забрал с собой к Смоленску бывшего царя В.И. Шуйского и его братьев Дмитрия и Ивана, откуда королевским повелением их тоже отправили в Мариенбург, где бывший царь в 1612 г. умер. Это был единственный случай в отечественной истории, когда свергнутый царь волей своих ближайших слуг был насильно отправлен к правителю государства, с которым в это время Россия воевала за обладание Смоленском.
Удивляет описание главным историком Дома Романовых отъезда гетмана Станислава Жолкевского к королю. Н.М. Карамзин представил это событие как большое несчастье для России, когда гетман решился «оставить Москву, только им утишаемую, и лично объясниться с королем. Сами россияне удерживали, заклинали его не предавать столицы опасностям безначалия и мятежей. Пожав руку у князя Мстиславского, он сказал ему: “еду довершить мое дело и спокойствие России”; а ляхам: “я дал слово боярам, что вы будете вести себя примерно для вашей собственной безопасности; поручаю вам царство Владислава, честь и славу республики”. Преемником его, то есть истинным градоначальником Москвы, надлежало быть ляху Госевскому, с усердною помощию Михаила Салтыкова и дьяка Федора Андронова, названного государственным казначеем. Устроив все для хранения тишины, Жолкевский сел в колесницу и тихо ехал Москвою, провожаемый синклитом и толпами жителей. Улицы и кровли домов были наполнены людьми. Везде раздавались клики: желали ему счастливого пути и скорого возвращения!» [23, 12-124]. Но и гетману не удалось убедить короля, чтобы тот отпустил сына на царство в Москву.
Когда опасность захвата Москвы войском царя Дмитрия сама по себе отпала из-за гибели этого человека и самороспуска его войска, патриарх Гермоген изменил свое отношение к присутствию в столице иностранного войска, да и к царствованию Владислава в целом, тем более что находился тот