Дорогой, подойди к телефону.

      Женский голос, наверно, она.

      Жаль, что ей неизвестны законы —

      Не звонить, если дома жена.

      Ты растерян, мой милый, расстроен,

      Прячешь в дым выражение глаз.

      Что нас в этой истории трое,

      Поняла я, поверь, не сейчас.

      Но не надейся, дорогой,

      Что я отдам тебя другой.

      Я двадцать раз с тобой прощусь

      И двадцать раз к тебе вернусь.

      Я двадцать раз тебе навру,

      Что завтра вещи соберу,

      И двадцать раз, и двадцать раз

      Все будет снова, как сейчас.

      Мы друг другу с тобой не чужие,

      Сколько их, вместе прожитых дней!

      Не молчи, дорогой, расскажи мне,

      Я хочу знать всю правду о ней.

      Сколько лет, как зовут, кто такая

      И что значит она для тебя.

      Буду слушать я, слезы глотая,

      Ненавидя и все же любя.

      Снова осень сгорела пожаром

      На пороге холодной зимы.

      Говорят, мы с тобою не пара

      И не сможем быть счастливы мы.

      Говорить, пожимая плечами,

      Может каждый, кто хочет, любой,

      Но как сладко нам вместе ночами,

      Только мы понимаем с тобой.

      Кто сказал, что в любви есть законы

      И что правила есть у судьбы,

      Тот не знал нашей ночи бессонной,

      Тот, как мы, никогда не любил.

      Холода наши души не тронут,

      Нашей ночи не стать холодней.

      Кто сказал, что в любви есть законы,

      Ничего тот не знает о ней.

      По любви мы крадемся, как воры.

      Перед кем мы виновны, скажи?

      Наша ночь гасит все разговоры

      И звездой на подушке дрожит.

      Ты вздохнешь легким облачком пара

      На замерзшее к ночи окно.

      Мы и правда с тобою не пара,

      Нас любовь превратила в одно.

      Я расскажу вам небыль,

      Правдивую точь-в-точь.

      В одном и том же небе,

      В одну и ту же ночь

      Из тучи месяц вышел

      Светить на тишину.

      А рядом, чуть повыше

      Он увидал луну.

      Не может быть, не может,

      На правду не похоже —

      На это кто-то все же

      Мне станет возражать.

      Чьей жизни колесница

      Без чуда вдаль умчится

      И чудо не приснится,

      Того мне, право, жаль.

      Я взял кусочек мела

      И обмакнул в капель.

      И на сугробе белом

      Нарисовал свирель.

      Цветущий куст сирени

      Качнулся на волне,

      И лист слетел осенний

      К свирелевой струне.