Сокол Спарты. Конн Иггульден
Читать онлайн книгу.
различимым в его насмешливом тоне, забавлял.
– Полагаю, Ксенофонт, с таким нравом заводить друзей у тебя получается не очень, – предположил Кир.
Грек выпятил подбородок, выказывая свое упрямство. Своей приподнятой головой он словно бросал Киру вызов. Царевич рассмеялся, примирительно воздев руки:
– Не обижайся. Я лишь пытаюсь понять. В городах моего отца… – Кир замялся, а на его лице мелькнула тень. – В городах моего брата всяк точно знает свое место. От своей родни и родословной, из опыта продвижения по службе, от соратников и из связей – но это место до последней крупицы известно на чаше весов, где стоит тот или иной человек. Мы не тратим свою жизнь на неопределенность, на скитания в поиске неосуществленных возможностей. Это не игра в кости. Человек заранее знает, каким образом выстелиться ниц перед своим господином и как, в свою очередь, требовать подчинения от тех, кто сам находится ступенькой ниже.
– Это звучит… успокоительно, – сказал Ксенофонт. Честность заставила его продолжить: – Хотя, по правде говоря, мне думается…
Он неуверенно смолк.
– Продолжай, – взмахнул рукой Кир. – Пока ты у меня на службе, заверяю – ничто из тобою сказанного не будет истолковываться мной как обида. Я желаю слышать только правду.
Ксенофонт слабо улыбнулся. Сын царя Персии, привлекший на обучение в Сарды людей с доброй половины ойкумены, ему определенно нравился.
– Великий, когда ты описываешь уложение, разделяющее подданных на хозяев и слуг, я им восторгаюсь, потому что сам тотчас представляю себя хозяином. А хозяину, безусловно, нравится система, направленная ему во благо. Но если бы я зрил себя кем-то, принуждаемым к рабскому труду под полуденным зноем, или, скажем, видел над собой человека, в моих глазах недостойного… я бы, наверное, вознегодовал. Если я преклоняю пред тобой колена, то это потому, что я воздаю честь традиции и потому, что, по моему убеждению, человек должен знать свое место в жизни. Тем не менее ты проявил ко мне доброту. Если б ты насмехался или оскорблял меня, сгибать колени меня бы тянуло куда меньше. Впрочем, что бы там ни было, великий, я свободный эллин и афинянин. Я присягнул служить тебе и принял в уплату твое серебро. Моя клятва держит меня, но, и представ перед богами, я все равно скажу, что этот выбор сделал я сам.
Кир усмехнулся, позабавленный серьезностью молодого человека, который поберегся вступать в сколь-либо ожесточенный спор. Царевич не чувствовал в себе встречного гнева – это было все равно что злиться на щенка, играючи тяпающего тебя за пальцы. Вызов без истовой грызни, от которого нет ущерба или вреда. Хотя похоже, что, живя в свою бытность среди греков, он изучил их недостаточно.
Вместо того чтобы спорить, Кир провел ладонью по ноге большущего нехолощеного жеребца, на котором ехал Ксенофонт.
– Хороший коняга, – похвалил он, – статный. Пожалуй, может даже сравниться с моим Пасаком.
Ксенофонт бросил сведущий взгляд на коня царевича и кивнул в знак согласия.
– Твой Пасак на ладонь