Смерть в баре. Найо Марш
Читать онлайн книгу.
ноги и достал из кармана портсигар. Потом посмотрел на своего кузена и ухмыльнулся. Себастьян Пэриш стоял у огня, в манере лондонского плейбоя картинно опираясь о каминную полку.
– И все-таки, кто бы что ни говорил, мне нравится это место, – произнес наконец Уочмен. – Здесь замечательно, и сюда стоило вернуться, не так ли?
Пэриш ответил ему экспрессивным актерским жестом и насыщенным бархатными модуляциями голосом добавил:
– Воистину, это прекрасная земля! – Он покачал головой. – Подумать только, мы укрылись здесь от суеты и треволнений большого города. А главное – от фальши и искусственности. Господи, кто бы знал, как я ненавижу свою профессию!
– Брось, Себ, – сказал Уочмен. – Ты просто создан для нее. Можно сказать, родился актером. Помнится, когда ты первый раз вышел на сцену, зал буквально взорвался рукоплесканиями. Даже твоя матушка не сомневается, что у тебя на этой стезе большое будущее.
– Как бы то ни было, старина, здешние просторы и чистый воздух чертовски важны для меня.
– Не сомневаюсь, – довольно сухо проговорил Уочмен, соглашаясь с ним. Порой кузен высказывался так, как если бы сыпал цитатами из интервью с самим собой. Но подобное манерничанье скорее удивляло, чем раздражало, и Люк утешался тем, что вечное стремление Себастьяна актерствовать никому не приносит зла – как и яркие модные тряпки, которые тот носил и считал единственно приемлемыми для современного молодого человека. Даже в Южном Девоне. Впрочем, он неплохо смотрелся в них, когда стоял с непокрытой головой на Кумби-рок и ветер играл с его красивой волнистой шевелюрой. Складывалось впечатление, что он ждал команду режиссера «камера!» – и, похоже, хотел, чтобы Норман запечатлел его на холсте именно в таком виде. Неожиданно ему пришло в голову, что Себастьян внутренне к чему-то готовится, и его слова о фальши и неискренности сценического искусства являются лишь своеобразным прологом к рассуждениям совсем на другую тему. Или он, Люк, совершенно не знает своего кузена. Впрочем, продолжения Уочмен так и не услышал, поскольку в этот момент дверь приоткрылась и в комнату заглянул худощавый молодой человек с растрепанными светлыми волосами.
– Приветик! – вскричал Уочмен. – Наконец-то объявился наш великий художник.
Норман Кьюбитт ухмыльнулся и, войдя в помещение, поставил на пол этюдник.
– Привет, Люк! Как доехал?
– Отлично. Ты что, уже начал работать?
Кьюбитт протянул к огню руки, и Люк заметил у него на пальцах разноцветные пятна от красок.
– Так, делаю кое-какие наброски для будущего портрета Себа, – сообщил он. – Полагаю, впрочем, что он уже тебе об этом сказал. Пока был свет, клал краску мастерком, пытаясь побыстрее намалевать пристань. Но когда солнце стало заходить, выяснилось, что вечером она выглядит несколько иначе, нежели я изобразил. Короче, натура прекрасная, но набросок показался мне ужасным.
– Неужели ты можешь писать и в темноте? – спросил Уочмен с улыбкой.
– Нет,