Я помню сны, знакомые виденья

      Так явственно встают передо мной,

      Как будто, сны на миг переселенье

      В мир незнакомый, но родной.

      Я просыпаюсь, о прошедшем сожалея,

      Весь день хожу с больною головой,

      И в снах моих, теряясь и бледнея,

      Меняет жизнь свой облик бредовой.

      Ведуны и ворожеи,

      Скаля зубы, морща лица,

      Выползали на аллеи

      Хохотать и веселиться.

      Там судьбы читая книги,

      По складам, как на ликбезе,

      Восклицали:

      – Все в изгибе

      Лиц и масок! – Не любезен

      Свет очам моим унылым.

      Я давно уже не тот.

      По мифическим могилам

      Тени водят хоровод.

      Неизвестный стережёт,

      Мы поднимем к небу руки,

      Наша память сбережёт

      Горечь длительной разлуки.

      – Возликуем! – говорит –

      Буди это место свято!

      Сердце бедное скорбит,

      Я любил его когда-то.

      Он, как брат, ко мне войдёт.

      Мы разъяты. Мы далёко.

      Неизвестный стережёт,

      Жданный явится до срока.

      Клочок плаката.

      Надпись: …АУМ…

      Явилось нечто и живёт.

      – Я нежно льну

      к зелёным травам –

      Весёлый АУМ –

      мне поёт.

      Вот он запрыгал по заборам,

      Дорогу мне перебежал,

      И мелкий смех его дрожал:

      – Займёмся

      умным

      разговором…

      – Какой ты, АУМ, озорной.

      – Не может быть!

      Я просто прыток!

      А сам кривлялся за спиной

      И хлопал сотнями калиток.

      Умиротворь, угомони.

      Не заставляй страдать напрасно

      Зажги вечерние огни

      На небе тёмном безучастно.

      Навряд ли будем мы вдвоём,

      После дождя свежо и сыро;

      В уединении своём

      Она читает Велимира.

      Я одинок в лесной глуши,

      Я в отпуску, я вечно ною,

      Мои стихи нехороши

      И скучно смертному со мною.

      Под окном ходил скелет

      И руками костяными

      Бил в звенящее стекло.

      За умершими вослед

      Нас