Потапов было дернулся, чтобы исполнить свой профессиональный долг, но личный интерес одержал верх. Он откатился к подоконнику, чтобы подумать, что делать дальше.

      Дом был старый, кирпичный, из министерских. Раньше дома строили для каждого министерства отдельно, так и осталось название – министерские дома, хотя никакие министры в них не жили. На широком подоконнике стояли цветочные горшки с кактусами. В землю были воткнуты многочисленные окурки. Он представил, как подвыпившие граждане выходят покурить в коридор, натыкаются в темноте на колючие кактусы, и в злобе вбивают в них, как гвозди, короткие, противные окурки. Вот где психология! Классовая вражда между добропорядочными домохозяйками и агрессивным пролетариатом. И она, Поля, – воплощение беспомощной, заблудшей в дебрях хитроумных рассуждений интеллигенции. Вот такие люди и втягиваются в преступные группировки из-за своей бесхарактерности, становятся наивными наркокурьерами, покрывают убийц, оставляют у себя подкидышей. С такими может случиться все, что угодно. Полину нужно было спасать. Как минимум. Спасатели всегда рассчитывают на благодарность и, если честно, вечную любовь спасенных. Как часто они ошибаются! Благодарность – такое мимолетное чувство… Особенно у тех, кто в силу слабости воображения и недостатка опыта не понимает, в какой опасной ситуации находится.

      Но у Полины были свои мощные предубеждения против милиции, то есть полиции. У военных, считала она, не развита эмпатия – способность сочувствовать другим. Такова специфика их работы. Иначе они не смогут убивать. Всегда с удивлением читала результаты опросов, согласно которым девушкам больше всего нравятся мужчины в форме. Ведь форма – первый признак трафаретности суждений. А психология не совместима с банальностью. Психологи – это элита, новая раса на планете. У них тонкие души и высокие стандарты отношений с другими людьми.

      – Плохо, что ты психолог, – как будто