Он сидел на козетке и думал. Он не торопился – был уверен: она напугана и не скоро отважится вернуться домой. А полиция сюда не придет, даже если она заявила. Он знал, как это происходит: заявление у нее примут, но никто и пальцем не пошевелит. Покушение – не преступление, трупа нет, изнасилования нет. Никто не пойдет ночью в ее квартиру осматривать место нападения.

      Ну а если вдруг… Он услышит лифт, у него прекрасный слух (а стенки в панельных домах чуть толще картона), – и успеет уйти.

      А пока ему нужно принять решение. Поэтому он сидел и размышлял. Все в ней, абсолютно все – кроме цвета глаз – совпадало. И рост, и нежно-чувственная форма губ, и волосы, и…

      И, самое удивительное, – имя.

      Он ощутил, как в нем снова поднимается мощная волна желания. Ведьма, ведьма, прикинувшаяся той, которая ему нужна!

      Но она – не та. С ней ничего не получится. Так что не стоит и время на нее тратить.

      Он натянул перчатки, встал, осмотрелся. Квартира двухкомнатная, но комнатенки смежные. Там, в глубине, тесная спаленка, больше похожая на альков; комната побольше выполняла функции и гостиной, и кабинета: справа от входа козетка с маленьким столиком перед ней, тоже красного дерева, напротив красиво выложенный искусственный камин, над ним большой экран телевизора; слева старинное бюро с множеством ниш и ящичков. На столешнице ноутбук. Квартирка ладная, как ее хозяйка, и такая же чувственная. Откуда пришло ощущение чувственности, он не понимал, но оно было явственным.

      …А может, получится? Она вызывает у него желание – почему же не получится?

      Так это сейчас, когда в нем еще не остыл жар… А потом – случится облом, стыдный облом.

      А если она будет в линзах своих голубых? Он может заставить ее надеть, когда она окажется в его власти! Чем не решение?

      Да, но он-то будет знать, что на самом деле глаза у нее карие… Ничего не выйдет.