Принцесса. Сборник новелл о любви. Том 2. Валентин Колесников
Читать онлайн книгу.
Алексеевич учил сына русскому языку. И малыш уже лепетал, путая немецкие и русские слова.
– Ты, Алеша, сбиваешь Димочку с толку. – Смеясь, не раз говорила Эльза Эдуардовна мужу.
– А что же нам делать, дорогая Эльза?! Как быть?
– Да пусть учит немецкий. Подрастет немного, мы его обучим и русской речи, и письму. Не думаю, чтобы эти поработители игнорировали знание двух языков и более.
– Может ты и права, Эльза, но я все, же так не думаю и буду его учить всему, что дала мне Родина и в первую очередь родному языку.
Эльза Эдуардовна не противилась, а наоборот старалась помогать своему Алеше. И они вдвоем учили своего сына разговаривать на русском. Здесь в колонии не было возможности ни найти подходящей книги, не было доступа до газет, журналов, не было радио, не было ничего, что давало бы хоть какой- то намек на новости. Вернее, все это было доступно, но не генералу. Служба охраны строго следила за тем, чтобы генерал находился в постоянной изоляции с внешним миром. Ему разрешалось только писать мемуары, воспоминания о былой службе. Руководство колонии службой генерала в вооруженных силах интересовалось до мельчайших подробностей. Его рукописи быстро печатались на немецком и русском языках. Их уже набралось две стопки. Печатные листки лежали на его письменном столе в домашнем кабинете. Каждый месяц генерал обращался с рапортом в письменной форме к управляющему колонии с просьбой разрешить переписку с генералитетом вооруженных сил России. Но кроме иронической улыбки на лице у приставленного к нему куратора, здорового белокурого арийца фон Фирса, ответа на его просьбы не поступало. Генерал однажды не выдержал и, улучив момент, прокрался в контору управления к управляющему. Из кабинета управляющего его буквально вытащили волоком два охранника. А управляющий объявил ему две недели домашнего ареста. Это предписывало не покидать дом, даже был наложен запрет выходить в сад, прилегающий к дому. Так и просидел генерал в комнатах дома ровно две недели. Да такое положение его существования не вязалось с деятельным характером генерала. И в одну бессонную ночь после домашнего ареста Алексей Алексеевич решил, что уж лучше заточение на Родине, чем пленение в золотой клетке. Во всяком случае, отсидев положенный срок можно выйти. А то и в процессе судебного разбирательства чего доброго можно доказать свою невиновность. Эта мысль стала сверлить его сознание, как назойливый кНик, лишая сна. И, в конце концов, он решил посоветоваться с женой. Эльза Эдуардовна категорически была против безрассудного поступка. Но, рассудив, мудрая женщина поняла, что попасть с одного плена, быть может в еще худший плен, ей не хотелось, на что она сказала:
– Ведь тут обращаются с нами уважительно. Дима уже в детском садике получает образование, и не плохое, должна тебе заметить. Да и сами колонисты, немцы, улыбаются нам при встрече.
– Да, оно и видно. – Ворчал Гаринов. – А вот скажи Эльза, хоть один немец с тобой заговорил? Пригласил,