Хранитель равновесия. Темные игры. Дана Арнаутова
Читать онлайн книгу.
небес ищет себе жертву. Но еще больший глупец позволяет узнать, на какую глубину в самом деле уходят его корни. У мудрого человека всегда в запасе несколько секретов.
Первую чашку кофе они выпили молча, со спокойной, почти дружелюбной сосредоточенностью вглядываясь друг в друга. Вторую Джареддин неспешно налил, и Серый Лис ее даже пригубил, но поставил на стол, показывая, что пришло время разговора.
– Здорова ли семья мудрейшего? – мягко спросил он и кинул в рот сваренный в меду орех, с удовольствием причмокнув. – Ваша почтенная матушка и благородный брат?
– У них все благополучно по воле богов, – отозвался Джареддин. – А как процветает ваш род, мой достойный гость?
Они обменялись понимающими улыбками, тонкими, почти неуловимыми, скорее даже тенью улыбок. И оценили их, как два мастера боя оценивают первое касание клинков, легкое, словно первый поцелуй застенчивых влюбленных.
О да, разумеется, Серому Лису известно, что брат Джареддина умирает в Тариссе, не зная, какой глоток морского воздуха окажется для него последним. И о том, что светлейшая Лейлин ир-Джантари, младшая сестра самого шаха, вдова Лунного визиря, не вполне здорова рассудком, в Харузе не ведает разве что глухой.
Но и Джареддину кое-что рассказали темные ночные пташки, приносящие вести и уносящие золото. Лучшее наследство, что он получил от отца, – привычка следить за Харузой и тем, что в ней происходит. А происходит что-то весьма интересное! За несколько последних дней в чинских домах удовольствия разом сменились почти все управляющие, из Пестрого Двора исчезли многие акробаты и фокусники-чинцы, и даже подданные Ночного шаха насторожились, пытаясь понять, откуда дует ветер.
– Мой род отныне в руках моих детей, – безмятежно улыбнулся Серый Лис. – Я оставил семейное дело сыновьям, а сам ушел на покой. У нас говорят, что настоящая чинская ива знает, когда упасть, освобождая место молодой поросли.
И он положил в рот еще один медовый орех, а потом запил его кофе и даже прищурился от удовольствия.
– Вот как… – медленно сказал Джареддин.
– Именно, – подтвердил чинец. – Не знаю, известны ли вам обычаи моей родины, светлейший, но у нас принято, чтобы мужчина, достигнув предела жизненных сил и свершений, оставлял мирские заботы, становясь отшельником или странником. Не всем подобное дано, разумеется, а лишь тем, кто ищет в этом свое призвание и духовный путь. Я понял, что пришло мое время, и попросил богов о милости не пережить самого себя, не стать трухлявой ивой, мешающей собственным потомкам ловить дожди и солнце.
– Как красиво! – восхитился Джареддин, нежа в ладонях чашку из расписного чинского фарфора. – Мудрость вашего народа беспредельна, мой драгоценный гость!
«Иными словами, – подумал он с холодной расчетливой ясностью, – ты сбежал, чтобы собственные дети не перегрызли тебе глотку. Что ж, это даже у людей встречается, так что наполовину зверям и вовсе простительно. Но… что же ты хочешь от меня? Помощи