Наливаясь огнями, дорога

      Как сквозь масло, проходит сквозь ночь.

      Нож-дорога, кинжал у порога…

      Не дотронуться. Не превозмочь.

      Мы стоим и глядим, как зеваки,

      На скрещенья кинжальных огней,

      Три коровы, четыре собаки,

      Семь девчонок и восемь парней.

      На окраине мощного города,

      За оврагом, заросшим репьём,

      Мы стоим себе, люди негордые,

      Рядом с милым, заблудшим зверьём.

      Им бы надо на ферму, к хозяину,

      Нам бы в город, в родимую клеть,

      Но кинжальное это зияние

      В торжестве его не одолеть.

      В кучку сбились девчатки продрогшие

      Парни злобно смолят чинари.

      Люди добрые, звери хорошие,

      Мы хорошие, чёрт подери.

      Нам другая судьба и не грезится,

      И не клянчим иного пути,

      Нам бы только о нож не порезаться,

      Нам всего-то сквозь ночь перейти,

      Нам бы в рай с фонарями, бульварами,

      В рай старушек, песочниц, котят…

      А машины скрещёнными фарами

      Всё сверкают, летят и летят…

      ***

      Колен коснёшься – и разрядом

      Ударит, скрытым до поры,

      И всё уже летит куда-то

      В тартарары, в тартарары,

      Где даже малого урона

      Вдруг регистрируется взрыв,

      Где даже в ниточке капрона

      Клубится глухо нервный срыв…

      И дёрнет же нелегкий, право,

      В минуту горьких перемен

      Ладонью, может быть, шершавой,

      Коснуться ласково колен,

      И никакие оправданья

      Уже не выправят изъян,

      Когда она, смирив рыданья,

      С иголкой сядет на диван

      И вновь молчит, хотя о чём-то

      Давно готовится сказать,

      Поскольку узелок тот чёртов

      Нельзя иначе развязать.

      Но что стряслось, случилось, Боже,

      Скажи что вздор, обычный вздор!

      Молчит себе, себе самой же

      Наперекор, наперекор.

      (легенда)

      Колокольня была pасшатана

      Ветpом,