В городской больнице отцу заявили:

      – Мы ничего не можем. Острая пневмония. Оба легких… Сопутствующие осложнения… Момент упущен. Он обречен, забирайте сына. Лучше, если он умрет дома. Если донесете…

      Врачеватели признали свое бессилие. А еще они не хотели дополнительного минуса в отчетности, их без меня хватало.

      Отец смирился. Он нес меня и думал, что скажет моей маме. Я у нее первый и пока единственный. Возможно, она молилась. Она всегда знала, кому молиться. И дальнейшее произошло по ее молитве, а не по моему скрытому желанию.

      На одном из перекрестков отца остановила незнакомая женщина. И спросила:

      – Что в руках твоих, человек?

      У него хватило слов объяснить ситуацию. И она сказала:

      – Мне известно… Потому я здесь. Передай его мне. Не расстраивай мать его. Вы бессильны, ведь так? Я верну вам сына через три дня. Живым и здоровым.

      Я не видел ни рук, ни глаз той женщины. Растерянный отец не узнал о ней ничего. Она принесла меня через три дня и исчезла.

      Жизнь продолжилась. Дома царил добрый и многосложный, цветной аромат. Но иногда я ощущал присутствие в нем запаха холодного, перечного. Все-таки дом стоит на улице Северной, тянущейся к восточной границе Империи. И зимы тут круто замешаны снегами да морозами. Так я тогда понимал.

      Некто, притаившийся в подполье ясель, забылся».

      Они забыли Восток, который давненько уже провел четкую грань между мирами духовным и материальным. Забытое и отвергнутое… Без возвращения к ним стрела истории не взлетит в желанное заоблачье, а упадёт болото самообмана и последующего отчаяния.

      Взвешивание души, как мы ниже убедимся окончательно – действо вне любой логики. Что-то теряется, но поймать не удается – и сразу душа? Да вариантов можно выдумать несколько. И все они буду равноправны. Равновесны…

      Трансцендентность сознания

      «Я – Атман, пребывающий в сердцах всех существ, Я начало, середина, конец всего мира. …в существах Я – сознание» (Бхагавад-Гита. перевод Б. Смирнова).