Гость внутри. Алексей Гравицкий
Читать онлайн книгу.
историю на этот счет. Что-нибудь простенькое. Чем проще, тем правдивей.
Адреналин, выброшенный в кровь при встрече с врачом, начал медленно расходиться, и конопляная дурь снова стала медленно заполнять мое сознание.
Я успокоился. В полудреме прикрыл глаза. Память начала раскручивать свои шестеренки. Я плавно, как в зыбучий песок, проваливался в прошлое.
3
Алексей Беляев. 20 лет. Воспоминания
Поезд равномерно подпрыгивал на стыках рельсов.
Ритм становился все более и более завораживающим. За окнами сгустился вечер, в купе потемнело, но почему-то никто не включал освещение. Горела только одинокая лампочка над верхней полкой. Там лежал молчаливый молодой человек и читал Валентинова – «Диомед, сын Тидея». Книжка была в коричневой твердой обложке, явно из какой-то серии. Внутренне Алексею претила мысль брать книгу из серии в поездку. Ценная вещь. Однако молчаливого парня меньше всего волновало мнение какого-то дембеля, молодой человек был настолько погружен в чтение, что Алексею даже казалось, что он сказал только «Добрый день», когда входил в купе, и больше ничего, сразу завалился наверх и общался с окружающим миром только посредством жестов, означающих либо «да», либо «нет».
Например:
Проводник:
– Хотите чаю?
Молодой человек, движением головы:
– Нет.
Проводник:
– Вам принести одеяло?
Молодой человек, жест рукой:
– Спасибо, не стоит.
Приблизительно так.
В остальное время сверху слышался только периодический шелест переворачиваемых страниц. Алексею было интересно узнать, что же такое увлекательное было заложено в книжке с коричневой обложкой, но непонятная стеснительность овладевала им перед лицом такой глубокой сосредоточенности.
Вероятно, такие же чувства испытывал и собеседник Алексея, который разливал по стаканам дешевый коньяк и не включал свет.
Мимо мокрого окна проносились растянутыми вспышками фонари, изредка раздавались тревожные трели переездов. Где-то там, за окном вагона, вдалеке, горели огоньки домов, там жили другие люди, смотрели телевизор, пили чай, размешивая сахар, позвякивая ложечкой о край чашки. От осознания этого становилось необычно тепло на душе. Мир казался маленьким, добрым, мудрым и одновременно огромным, чтобы вмещать в себя эту массу хороших людей с их собственной, незнакомой жизнью.
Восприятие менялось на глазах, хотя, может быть, это коньяк уже плясал свои шаманские танцы где-то внутри головы, преображая реальность.
Собеседника звали Василий Игоревич, это был потертый жизнью мужик, с уже седыми висками и полустертой татуировкой на левой руке, на костяшках проглядывала синевой надпись: «В АСЯ», а ближе к запястью угадывался морской якорь.
– Когда мы стояли в Йокогаме, – говорил Василий Игоревич, потирая руку между большим и указательным пальцем, как раз в месте, где угадывался синий якорь, – пил я там ихнее пойло… Бурда,