Три любви Маши Передреевой. Галина Щербакова
Читать онлайн книгу.
Ступня с крутым подъемом, носочек вытянешь – блеск. Кожа у нее хорошая. Но не шелк, а бархат. Белая с розовым оттенком. А когда загар схватится, то так нежно-нежно желтеет. Еще живот у нее красивый. Такой весь овальный с глубоким пупком. На всем теле ни одного прыщика сроду… Конечно, лицо у нее хуже. Рот большой, мясистый, впрочем, некоторым нравится! Накусаешь губы, и не надо помады. Ценно. Вот глаза, правда, небольшие. Долбленые, как говорит бабка, в смысле глубоко сидящие. Но если положить синий тон на веки, а карандашом удлинить уголки на виски, то получается ничего себе разрезик. Египетский. Стильный. Маша много раз думала: а что бы не было косметики, как не было раньше? Мать говорит – обходились пудрой и помадой. Ну, это, может, и не так: кто обходился, а кто и нет. Материны слова на веру брать нельзя. Но сейчас, конечно, все равно много больше. И блеск, и тени, и тушь импортная. В общем, если за собой следить, не пропадешь. Вот что у нее высший класс – волосы. Не сеченые, пышные, как меховая шапка. Ничего с ними не надо делать, носи как есть. Цвет тоже натуральный, называется helidraun.
Маша повернулась к зеркалу спиной. Хороший поворот, сексапильный. Нет, и думать нечего. Она стоит таких денег. А значит, надо их получить. Она не идиотка, чтоб знать, где ее ждут сто рублей за раз, и не воспользоваться.
Мать вышла заспанная, не могла рукой найти выключатель в уборной.
– Что голяком стоишь?
– Значит, надо, – сказала Маша.
– Черти тебя носят! – Мать захлопнула за собой дверь в уборной и стукнула крышкой, а Маша подумала, что, когда она накопит денег, она сроду с матерью жить не будет. Еще чего! Она вообще уедет в Прибалтику. Конечно, там русских не любят, но, с другой стороны, она против их женщин выигрывает. Тут вопросов нет, так что купит на взморье квартиру, а там будет видно… Замуж – не замуж… Когда у нее будут деньги, и разговор пойдет на деньги.
Мать вышла, пришла к ней, смотрит.
– Ну, что выставилась? Окно-то не задернуто…
– Пусть смотрит, кто не спит, – сказала Маша. – Пусть тому повезет.
– У меня фигура смолоду была лучше, – сказала мать.
– Прямо-таки! – возмутилась Маша.
Мать дает! Сняла ночную рубашку и голая стала рядом. Маша брезгливо отодвинулась, она чужую голость терпеть не может.
– Во-первых, я тебя поизящней, – сказала мать, разглядывая себя в зеркале. – На нас посмотришь – ты рожала, а не я.
– У тебя все дряблое, – ответила Маша.
– Дряблое! – заорала мать, согнула руку в локте и стала тыкать им в Машу, а потом вдруг скисла, увяла. – Совести у тебя нет, такое сказать матери. Ты ж вся из моих соков состоишь. В тебе ж моя сила и моя плотность… Сама родишь – тоже станешь дряблая, а тебе твоя дочка хамить будет.
– Во-первых, не рожу, – сказала Маша. – Это надо быть идиоткой, чтоб плодить нищих. А если рожу, то буду следить за собой, не опущусь…
– Ну и черт с тобой. – Мать уходила как-то равнодушно, таща по полу рубашку, и Маша – она человек справедливый – отметила, что