Каменное зеркало. Оксана Ветловская
Читать онлайн книгу.
лобков». Мальчишка буквально повторял мысли Зельмана вслух. И ему всё стало ясно. Парень представлял собой то, что на жаргоне «Реферата Н» называлось «пеленгатор»: он был талантливейшим телепатом, способным не только улавливать чужие мысли, но и с лёгкостью определять их носителя. Офицерик слово в слово повторил всё то, что у Зельмана язык чесался произнести.
– Рекомендую вам, Зельман, воспитывать ваши художественные вкусы. Учтите, скоро я буду знать мысли всех и каждого, – сухо сообщил Гиммлер и вновь посмотрел на парня.
– Это будет сущий ад, рейхсфюрер, – невинным голоском произнёс офицерик, улыбаясь помрачневшему Зельману.
Потом они шли по светлым залам, и Зельман, с возрастающим изумлением слушая невообразимую трепотню молоденького офицерика, внутренне метался от острого желания надавать парню затрещин и тем самым привести его в состояние, быть может, более соответствующее окружающему миру, до жгучего намерения любым способом выцарапать это сокровище из «Аненербе» и сделать его своим заместителем в «Реферате Н». Кажется, дело тут обернётся сотрудничеством, решил в конце концов генерал. И притом сотрудничеством долгим и успешным.
В сущности, рано или поздно я всё равно предстал бы перед эсэсовцами – если не в качестве нового сотрудника, то в качестве подозреваемого или обвиняемого. Думаю, в тридцать девятом Зельман уже знал о моём существовании – во всяком случае, о существовании некоего человека, обитавшего в одном из пригородов Мюнхена, в квартале старых особняков, а выяснение личности было лишь вопросом времени. Дело в том, что блокляйтерам[10] этого квартала подозрительно часто не везло.
Первый блокляйтер, трусливое, склонное к мелким пакостям животное, поначалу трепетал перед моим отцом – причиной тому был грозный отцовский нрав да холуйское пресмыкание партийца перед всем «аристократическим». Ему не раз доносили, что мой отец называет главу государства не иначе как «этот мелкий лавочник». Поначалу блокляйтер пропускал подобные сообщения мимо ушей, но тяжёлая болезнь отца и наша нищета вскоре развязали этому ничтожеству руки. У него была лишь одна страсть, не считая выпивки: он обожал вызывать своими словами опасливую настороженность в глазах мужчин и жалобный испуг (лучше со слезами) в глазах женщин. Моя мать, не проронившая ни слезы даже тогда, когда мой отец, едва разомкнув одеревеневшие губы, повелел привести священника (она отрезала: «Нет», и, я думаю, только поэтому отец выжил), блокляйтера холодно игнорировала, что выводило мерзавца из себя. Ему неинтересно было просто донести на нас. Он пытался запугивать, пытался насмехаться. Спрашивал у моей матери, как здоровье мужа, и тут же добавлял, что инвалиду в случае ареста придётся несладко. Лично вручал мне бланки вступления в гитлерюгенд (тогда членство в этой организации уже было повальным, но ещё не являлось обязательным), чтобы после либо с издевательским участием поинтересоваться, не отказали ли мне из-за
Блокляйтер – партийный функционер, лидер блока (40–60 семей), в обязанности которого входила национал-социалистическая пропаганда и выявление распространителей вредных слухов.