В лунном кружеве украдкой

      Ловит призраки долина.

      На божнице за лампадкой

      Улыбнулась Магдалина.

      Кто-то дерзкий, непокорный

      Позавидовал улыбке.

      Вспучил бельма вечер черный,

      И луна – как в белой зыбке.

      Разыгралась тройка-вьюга,

      Брызжет пот, холодный, тёрпкий,

      И плакучая лещуга

      Лезет к ветру на закорки.

      Смерть в потемках точит бритву…

      Вон уж плачет Магдалина.

      Помяни мою молитву

      Тот, кто ходит по долинам.

      Там, где вечно дремлет тайна,

      Есть нездешние поля.

      Только гость я, гость случайный

      На горах твоих, земля.

      Широки леса и воды,

      Крепок взмах воздушных крыл.

      Но века твои и годы

      Затуманил бег светил.

      Не тобой я поцелован,

      Не с тобой мой связан рок.

      Новый путь мне уготован

      От захода на восток.

      Суждено мне изначально

      Возлететь в немую тьму.

      Ничего я в час прощальный

      Не оставлю никому.

      Но за мир твой, с выси звездной,

      В тот покой, где спит гроза,

      В две луны зажгу над бездной

      Незакатные глаза.

      Тучи с ожерёба

      Ржут, как сто кобыл,

      Плещет надо мною

      Пламя красных крыл.

      Небо, словно вымя,

      Звезды, как сосцы.

      Пухнет Божье имя

      В животе овцы.

      Верю: завтра рано,

      Чуть забрезжит свет,

      Новый под туманом

      Вспыхнет Назарет.

      Новое восславят

      Рождество поля,

      И, как пес, пролает

      За горой заря.

      Только знаю: будет

      Страшный вопль и крик,

      Отрекутся люди

      Славить новый лик.

      Скрежетом булата

      Вздыбят пасть земли…

      И со щек заката

      Спрыгнут скулы-дни.

      Побегут, как лани,

      В степь иных сторон,

      Где вздымает длани

      Новый Симеон.

      На раздробленной ноге приковыляла,

      У норы свернулася в кольцо.

      Тонкой прошвой кровь отмежевала

      На снегу дремучее лицо.

      Ей все бластился в колючем дыме выстрел,

      Колыхалася в глазах лесная топь.

      Из кустов косматый ветер взбыстрил

      И рассыпал звонистую дробь.

      Как желна, над нею мгла металась,

      Мокрый вечер липок был и ал.

      Голова тревожно подымалась,

      И язык на ране застывал.

      Желтый хвост упал в метель пожаром,

      На губах