Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе. Теодор Драйзер
Читать онлайн книгу.
и Шестой улицы, который в то время, как и за сто лет до этого, был центром местной административной и судебной деятельности. Это было низкое двухэтажное знание из красного кирпича с белой деревянной башней в центре на старинный голландский или английской манер, с квадратным основанием, круглой средней частью и восьмиугольной вершиной. К центральной части здания справа и слева примыкали два Т-образных крыла, маленькие старомодные двери которых и окна с овальными арками состояли из многочисленных створчатых панелей, что восхищают любителей колониальной архитектуры. Здесь и в снесенной позднее пристройке под названием Стейт-Хаус-Роу находились офисы мэрии и начальника полицейского департамента, палата муниципального совета и другие важные административные службы, вместе с четырьмя отделениями суда четвертных сессий, где рассматривалось все большее количество уголовных дел. Огромная городская ратуша на углу Маркет-стрит и Брод-стрит тогда еще строилась.
Была предпринята попытка реконструировать довольно просторные судебные залы и установлены большие помосты из темного орехового дерева с такими же столами для судей, но она оказалась не слишком удачной. Столы, скамьи присяжных и перила были слишком массивными, что создавало общее впечатление тесноты. Темная мебель, по замыслу декораторов, должна была хорошо сочетаться с бежевой окраской стен, но время и пыль сделали это сочетание слишком мрачным. В зале не было картин или украшений, кроме длинных газовых рожков с аляповатой отделкой на судейском столе и несообразно большой люстры в центре потолка. Толстые судебные приставы и служки, озабоченные сохранением своей бестолковой работы, не оживляли атмосферу. Двое из них во время судебных слушаний ежечасно суетились, чтобы подать судье стакан воды. Еще один, похожий на вальяжного самовлюбленного дворецкого, сопровождал судью в туалетную комнату и обратно. Его обязанность заключалась в том, чтобы громко возглашать, когда судья входил в зал заседаний: «Джентльмены, суд идет! Прошу встать и снять головные уборы!» В то же время судебный пристав, стоявший слева от судьи, когда тот садился на свое место, между скамьей присяжных и стулом для свидетеля, неразборчивой скороговоркой зачитывал ту прекрасную и полную достоинства декларацию коллективных обязательств общества перед его отдельными членами, которая начинается словами «Слушайте! Слушайте!» и заканчивается словами: «…каждый из вас имеет справедливое право на жалобу, которая будет услышана». Однако со стороны могло показаться, что в его словах нет ни малейшего смысла. Привычка и безразличие довели этот обычай до невнятного бормотания. Третий пристав охранял дверь совещательной комнаты для присяжных. Кроме того, в зале присутствовали судебный служка – маленький, с белесым личиком, слезящимися бесцветными глазками, редкими волосами и желтоватой бородкой, наблюдавший за происходящим как обветшавшее подобие китайского мандарина, – а также судебный стенографист.
Судья Уилбур Пейдерсон, тощий, как засохшая селедка, который вел