Вот Витька – единственный, кто поддерживал его, кто понимал его страдания и не осуждал за мягкотелость и готовность простить сбежавшую жену.

      – Из всех зол всегда следует выбирать меньшее, – похлопывал он Сергея по плечу. – Это она сейчас не может к тебе вернуться, а потом вернется… Все принципы рано или поздно упираются в голод, а голод – это, скажу я тебе, страшная вещь…

      И хотя он был прав, Сергею все равно было неприятно, что разговор о голоде идет применительно к его жене, Любе, что это она голодает, что она брошена, что у нее долги…

      Это люди Виктора Караваева разыскали Любу, узнали, где она снимает квартиру (причем одна), что работает кассиршей (!!!) в расположенном рядом с ее домом супермаркете. Сергей поехал к Любе, но когда она, открыв дверь, увидела его, тотчас захлопнула ее… Они разговаривали через дверь, тихо, как очень близкие, но расставшиеся навсегда люди… Он говорил, что готов принять ее, что простил и хочет, чтобы они снова жили вместе. Люба же тихо плакала за дверью и говорила, что ей стыдно и что она никогда не вернется к нему, что она должна заплатить за свою ошибку, за предательство и что после всего того, что она натворила, между ними все равно уже никогда не будет тех, прежних, отношений, которыми они вместе когда-то дорожили… И что это справедливо, что она живет теперь так, как живет…

      Он приходил потом еще раз, знал, что она дома, но она так и не открыла дверь… А позже, познакомившись с ее подругой Алей, которая время от времени навещала Любу, Сергей, чувствуя, что с женой происходит что-то нехорошее, опасное (к тому времени он уже знал, что Люба не ходит на работу, возможно, болеет), попросил помочь ему передавать Любе хотя бы продукты и лекарства.

      – Ей нужны успокоительные средства, – призналась Аля.

      Сергей нашел ее в супермаркете, за кассой – на своем рабочем месте. Говорили быстро, поскольку была очередь.

      – Вот, это продукты, которые ей надо передать… Что еще? Может, деньги?

      – Она может догадаться, – закатила глаза Аля, маленькая полненькая брюнетка с усиками над верхней губой. – Нет, продукты я ей так и быть принесу, скажу, что от меня лично… Как и всегда. А вообще-то у нее депрессия. Она говорит только о вас, о том, что…