– 3 —

      Вообще, я люблю не спать ночами. Я люблю время, когда можно читать или писать, а тебя никто не тревожит. Есть лишь одно «но»: я предпочитаю наслаждаться тем, что я делаю. Прямо сейчас мне нужно приняться за длиннющий текст о мученичестве в сикхизме. И хоть я уже всё знаю и понимаю, что и как писать, мне крайне трудно за это взяться, потому что – бог свидетель! – я предпочла бы писать о чем-то другом, что вдохновляло бы и дарило простор для творчества.

      Не спать ночью никогда не вызывало трудностей. Даже не знаю, откуда у меня такая способность. Мои однокурсники в МГУ на полном серьезе спрашивали, что делать, чтобы не заснуть. Обычно вопрос возникал в период экзаменационной сессии. Я никогда не сподобилась дать ни одного дельного совета, они же, насколько я знаю, никогда не бодрствовали ночь напролет.

      Сочинять скучные тексты тоже не в новинку. Сейчас мне нужно написать всего-то страниц пятнадцать. Тема мученичества охватывает историю, философию и религию, а все события происходят в Индии в течение 17 века. Конечно, Азия не Европа, но и всё-таки ничего необычного в 17 веке нет. Думаю, это всё из-за него. Он – это Паскаль Киньяр. С тех пор как я прочла «Террасу в Риме», мне хотелось найти и прочесть как можно больше его книг. Как следствие, с 2006 года я прочла всё, что было переведено на русский, а также несколько книг на французском, например, трактат о языке и замечательный сборник эссе о мировой живописи. (Месье Киньяр остается одним из моих самых любимых авторов из ныне живущих классиков современной литературы).

      Киньяр очаровывает меня истинной joie d’ecrire. Хороший писатель должен любить людей и язык. Это не значит, что ему неведомы человеческие недостатки, однако он должен верить, что Любовь – единственная сила, которая правит миром. Тщательная работа над текстом подразумевает любовь к читателю. Автор может и не знать, кто именно возьмет в руки его книгу, однако, взяв, этот кто-то должен по крайней мере почувствовать уважение к себе как читателю. Любовь к языку проявляется, помимо общей грамотности, в разнообразии литературных приемов, используемых при создании произведения, и в способности подобрать точные описания. Киньяр и тем, и другим владеет в совершенстве, из-за чего некоторые походя замечают: «Ах, он же эстет!» В этой фразе отчетливо звучит ирония, если не презрение, даже если слова появились на экране компьютера. Осмелюсь сказать, что в мире, где эстетика свелась к идеально подстриженной бороде, многого стоит – найти автора, чье владение языком выходило бы за пределы повседневного и тем более традиционного обихода. Именно язык, лишенный вещественного воплощения, но при этом наделенный