Только однажды, засидевшись до рассветных сумерек, Илларион уснул, сидя в кресле. Они осторожно разули его, сняли пиджак и бабочку, расстегнув верхнюю пуговку рубашки, накрыли гостя пледом, подсунув ему под голову подушку-думку, и на цыпочках вышли в кухню мыть посуду, закрыв за собой дверь.

      – Света, ты почему за него замуж не выходишь? – вдруг, нарушая негласный договор, спросил Сергей и немедленно покраснел. Светлана замерла на мгновение над горкой посуды в раковине, потом, не поворачиваясь к нему, ответила:

      – Ждала, что ты когда-нибудь об этом спросишь. Маму помню.… Как она тосковала по отцу.… Как будто все для нее остановилось, закончилось в один миг. А мы? Мы в ее жизни были? Или только отец?! Я так злилась на нее… – помолчав, продолжила сестра. —Не хочу так… прирастать. Но ведь по-другому не получится, по-другому не обучены. Поэтому и начинать не стоит, – она вздохнула и решительно закончила: – У меня есть ты, и мне этого хватит!

      Сергей подошел к сестре ближе и неловко обнял ее.

      – Ты чего, Серенький? Все хорошо! Зато ты женишься, а я бабкой буду. Ух, какой я бабкой буду…– быстро проговорила она и заплакала.

      * * *

      Из ресторана ушли первыми. Слышать и видеть никого не хотелось. Хотелось слышать и видеть только друг друга.

      Игарка не спала. Вздыхала морем, шепталась кустами, подмигивала огоньками морского порта и частыми уличными фонарями.

      – В Ленинграде сейчас белые ночи… мы обычно любуемся… – начал он торопливо.

      – У нас светлее…– перебила она.– Да-да… Не верите?! У нас самые светлые ночи… Гораздо светлее, чем в Ленинграде. Но мы не гуляем, мы сидим у окна, слушаем море… Ну, и последние новости программы «Время». Давайте посидим, так хорошо…– Ирина огляделась. – Ой, это же… Это мой детский сад! Я сюда ходила когда-то… Не заперто! – она толкнула калитку и побежала по дорожке. Сергей, не отставая, шел следом.