На крышу Николь забралась по выщербленной стене южной галереи. Путь, который она всегда преодолевала играючи, на этот раз дался ей с большим трудом: ныла рана, да еще и плащ висел на плечах бесполезным грузом, тянул вниз.

      Но, оказавшись наверху, Николь в полной мере оценила предусмотрительность старухи.

      Между трубами бродил голодный ветер, крутился вокруг главной башни, как бродячий пес возле кухни: ждал, не распахнутся ли ставни, чтобы радостно взвыть и ворваться внутрь, хватая все, что подвернется по пути.

      Нагревшаяся за день черепица к ночи остыла. Тонкая рубашка не спасала от холода.

      Тут-то и пригодился плащ. Закутавшись, девочка вытянулась вдоль водосточного желоба, чтобы высокий бортик закрывал ее.

      Со всеми приготовлениями она едва успела: черное пятно двора внизу осветилось факелами, замельтешили огни. Николь вжалась в крышу. Луна, как назло, выплыла из-за облака и повисла над ней, словно насмехаясь.

      Понемногу шум стих, но девочка по-прежнему боялась поднять голову. Правая рука затекла, левая ныла, а пошевелиться страшно: ну как потеряешь равновесие и перевалишься через водосток? То-то обрадуются слуги маркиза, когда она упадет им на головы.

      Однако постепенно Николь привыкла к своему положению. А ухитрившись закрыть голову полой плаща, даже подумала, что и впрямь сможет продержаться до утра. Лишь бы никто не догадался проверить крышу галереи.

      Вот разве что в бедро, как ни повернись, впивается какой-то выступ. И вдобавок от плаща воняет козлом и плесенью. Интересно, для чего он Бернадетте? Вряд ли старуха предполагала, что изношенная одежда когда-нибудь пригодится служанке, скрывающейся от сумасшедшего маркиза.

      Николь вспомнила, что забыла спросить у Бернадетты, какой приказ должен отменить Жан Лоран де Мортемар. «К утру он опамятуется», – сказала старуха.

      – …не успеет.

      Николь вздрогнула.

      Что это? Или ей послышалось?

      Внизу раздалось глухое покашливание. Кто-то стоял возле окна, из которого она выбралась по стене на крышу.

      – Ты уверен, Гуго?

      – Я приказал открыть ворота. Мои люди доскачут до деревни. Если она там, ее быстро найдут.

      – А если нет?

      – Ее поймают. Дайте им немного времени.

      – Ты предупредил, чтобы ее взяли живой?

      – Разумеется.

      – Я своими руками сверну ей шею.

      – Понятное желание, ваша светлость. Но сперва – камень…

      – Я помню об этом каждый миг, – оборвал его собеседник. – Надеюсь, к рассвету с ней будет покончено.

      Маркиз де Мортемар и граф стояли у окна под скатом крыши.

      Николь покрылась холодным потом. Как она могла забыть, что дальний балкон южной галереи – любимое место Гуго де Вержи! Слуги шепчутся, что он часто бродит здесь по ночам: ищет встречи с призраком