Матильда Кшесинская. Любовница царей. Геннадий Седов
Читать онлайн книгу.
уставным военным приемам.
Офицеры, по словам Тальони, старались вовсю, кордебалет, перешептываясь и хихикая, старательно копировал их действия. Танцовщицам, однако, затянувшийся процесс обучения артикулам и шагистике скоро надоел, они стали дурачиться, передразнивать за спиной военных, как неожиданно из-за кулис явился сопровождаемый свитой государь. Остановив репетицию и выйдя на середину помоста, Николай Первый объявил полушутя-полусерьезно, что если милые дамы не будут заниматься как следует, он прикажет поставить их на два часа на мороз с ружьями.
«В тюниках и танцевальных башмачках», – добавил без тени улыбки.
Надо было видеть, смеясь вспоминала Тальони, с каким жаром принялся насмерть перепуганный сераль вышагивать строем и вскидывать над головой ружья. На следующей неделе царь присутствовал на премьере, горячо аплодировал вместе с публикой, лично поздравил ее за кулисами с успехом и не пропускал впоследствии ни одного представления «Восстания в серале», ставшего одним из любимых его балетов.
С фактами не поспоришь. Как ни странно это звучит, но заимствованное у итальянцев и французов молодое искусство балета во многом обязано удачной акклиматизацией в России самодержцу, вошедшему в историю под прозвищем «Николай Палкин». С началом его царствования балетная труппа Санкт-Петербурга оказалась под особым попечительством царя-балетомана: взята на содержание казны, получила специальным указом статус императорской, вошла в подчинение министерства Двора. Денег на любимое искусство Николай не жалел: шилось для участников требуемое количество костюмов и обуви, изготовлялись, в отличие от бедных в постановочном плане европейских театров, первоклассные декорации и реквизит, использовались дорогостоящие эффекты – пожары, землетрясения, грозы, закаты, восходы.
В балетных постановках с их стройной симметрией и незыблемыми канонами движений и поз император видел сходство со столь милыми его сердцу военными парадами. Побывавшего в Петербурге в те же годы, что и Тальони, французского литератора маркиза де Кюстина Николай пригласил однажды на вечер танцевальных миниатюр. Едва только опустился под гром оваций занавес, он с сияющим от восторга лицом обернулся к сидевшему рядом гостю:
– Вы заметили, маркиз? Кордебалет ни разу не сбился с шагу! Ей-ей, хоть сейчас всех поголовно в гвардию!
Сцена с гвардейскими унтер-офицерами в роли хореографов, поразившая когда-то Тальони, была по сути развернутой метафорой: шагающих не в ногу в Империи, считал Николай, быть не должно. Ни на плацу, ни в чиновной конторе, ни на театральных подмостках. Нигде!
Впрочем, чем бы ни питалась на самом деле неукротимая монаршья балетомания, результат ее был плодотворен. В царствование Николая Первого совершилась балетная революция – балерина встала на пуанты, научилась на них стоять, прыгать, бегать, вертеться. Через полтора столетия после первого хореографического спектакля на Руси (показанный 13 февраля 1675 года в «комедийной хоромине» царя