Первая пуля – последняя пуля. Николай Леонов
Читать онлайн книгу.
карими глазами и квадратным подбородком. Шесть лет, проведенные за колючей проволокой, как это ни странно, мало изменили Ружакова. Все тот же стальной блеск в глазах, все тот же гордый вид.
Сидящий в светло-сером «Опеле» Витя-Расписной сразу заметил бригадира, на голову превосходившего остальных вдохнувших воздух свободы зэков. Витя приветственно посигналил. Кулак повернул голову, улыбнулся и резво зашагал по склону к автомобилю. Расписной вышел из салона навстречу приятелю. На нем была расстегнутая кожаная куртка и зауженные книзу темные джинсы. При виде Ружакова Витя добродушно ощерил в ответной улыбке свои редкие, желтые от никотина зубы и бодро взмахнул рукой.
– С возвращением, братишка! – Витя неопределенно качнул головой. – Чертовски рад тебя видеть. И рад, что ты не изменился. Ты все тот же, Кулак.
Несколько мгновений Ружаков хранил молчание. Старые друзья и подельники просто стояли друг против друга, внимательно вглядываясь в немного стершиеся из памяти лица. Затем Антон стремительно подался вперед, выбросил кисть для рукопожатия, а другой свободной рукой обнял Расписного за плечи. Витя откликнулся на его порыв.
– Я тоже рад тебя видеть, Витек. И спасибо, что не забыл…
– О чем ты говоришь, Кулак? Мы же с тобой кенты по жизни? Забыл? И я… – Расписной на мгновение замялся, – я твой должник, брат.
– Брось, – небрежно отмахнулся Ружаков. – Забудь об этом. И угости меня лучше сигаретой.
Расписной охотно подал ему раскрытую пачку, и недавний зэк с наслаждением закурил, втягивая в легкие бодрящий ароматный дым. Витя с интересом наблюдал за его действиями. Черт! Интересно, каким бы стал он сам, если бы провел шесть лет в изоляции? Произошли бы в нем изменения? А ведь он был так близок к черте, что разделяла их все эти годы. На той стрелке шесть лет назад они были с Кулаком вместе. Были еще трое пацанов. Менты накрыли их неожиданно. Свалились, можно сказать, как снег на голову. Никто толком и сообразить-то ничего не успел. Расписной был единственным, кто чудом вырвался из оцепления. А позже ни в кабинете следака, ни на суде Ружаков ни словом не обмолвился о его персоне. Не потащил за собой друга. Посчитал – западло. И теперь говорит: «Забудь об этом…»
– Ты ехать не собираешься? – Расписной кивнул в сторону «Опеля».
– Погоди, брат, – Ружаков запрокинул голову и с каким-то непонятным для Вити наслаждением уставился на бегущие серые облака. – Дай мне привыкнуть… Насладиться этим чувством. Свобода! Я шесть лет мечтал об этом мгновении, Витек. Веришь ли?
– Верю, Кулак. Конечно, верю.
Ружаков крутил головой то в одну, то в другую сторону, лаская взглядом едва ли не каждый уголок девственной природы. Витя пожал плечами и с разговорами к другу больше не лез. Торопиться им было некуда, а раз такое дело… Единственное, что его беспокоило, так это явно несоответствующее сезону одеяние Кулака. Просторная легкая рубашка навыпуск, льняные брюки. То есть то, в чем он и был тогда, летом девяносто девятого года, когда «легавые завернули ему ласты». Но сейчас-то не лето. Ранний октябрь не радовал теплыми деньками и демонстрировал преимущественно свои пасмурные, а порой и дождливые лики.
– Ладно, брат, – Ружаков бросил окурок под ноги. На губах у него играла все та же счастливая улыбка. – Поехали. Прокатишь с ветерком?
– А то! – Расписной проворно обогнул корпус «Опеля» и разместился на месте водителя. Кулак плюхнулся на соседнее сиденье. Синхронно хлопнули дверцы. – Я и пивка прикупил. Специально для тебя, Кулак. Там, в бардачке. Угощайся.
– Благодарствую, кореш.
Загородная подмосковная трасса стремительно полетела под колеса. Расписной чуть приоткрыл окно со своей стороны, и прохладный встречный ветерок приятно ерошил его волосы. Ружаков выудил из бардачка сразу две банки пива. Одну бросил себе на колени, с другой сорвал кольцо и жадно припал губами к жестяному ободку.
– А насчет изменений, тут ты не прав, Витек, – сказал он, утолив жажду и по-простецки утерев рот рукавом своей рубашки.
– Каких изменений? – Расписной скосил взгляд на бывшего бригадира.
– Моих, – легко ответил тот, но Витя заметил, что улыбка с губ Ружакова исчезла. – Изменения со мной произошли. Внутренние. Они просто не могли не произойти. Зона еще ни для кого не проходила бесследно. Она, знаешь ли, неминуемо оставляет на тебе свой отпечаток. Клеймо. Сечешь тему?
– Пока не очень, – честно признался Расписной. – Поясни.
Однако Ружаков не торопился вступать в полемику. Двумя большими глотками он прикончил первую банку пива и сорвал кольцо со второй. Пошарил по карманам брюк в поисках сигарет, но, так и не обнаружив их, взял пачку Вити, лежащую между ними. Быстрый щелчок зажигалки, и салон «Опеля» стал наполняться сизыми клубами дыма.
– Я не намерен возвращаться к старому, Витек, – негромко заявил Ружаков.
– Завязать, что ли, решил?
– Можно и так сказать. – По старой, еще детдомовской привычке Кулак чередовал потребление пива с затяжками. В голове уже приятно зашумело, в руках и ногах появилась небольшая