Огнем озарена передовая.

      Бросая блики на штыки и каски,

      Горят костры,

      Опасностью пренебрегая

      До той поры,

      Пока их не погасит гул

      Артиллерийской встряски.

      Над землянкой тесной

      Мартовское небо.

      Солнце нижет воздух

      Золотой тесьмой.

      На моих коленях,

      С котелком и хлебом,

      Из дому от мамы

      Теплое письмо.

      Пишет мне из дома,

      Задает вопросы:

      «Как ты там, сыночек?

      Как на фронте жизнь?»

      А меж тесных строчек,

      Вижу – капли… слезы…

      Темными кружочками

      Всюду разошлись.

      Как ее утешить?

      Что ответить маме,

      Чтоб не застилали

      Больше слезы свет?

      По привычке старой

      Этими стихами

      На листе блокнота

      Я пишу ответ.

      «Мама, мама, милая, не плачь,

      Верь, как я, что будет все иначе.

      После долгих, долгих неудач

      И для нас настанет день удачи.

      В этот день твою развеяв грусть,

      Окрыленный радостью победы,

      Я в семью родную возвращусь,

      Позабыв все горести и беды.

      И тогда ты вскипятишь мне чай,

      Вытрешь радости непрошенные слезы,

      А я буду честно отвечать

      На твои вопросы и расспросы.

      А пока пусть служит мне отрадой

      Твой привет в далекой стороне.

      Ты не плачь, без крайности, не надо,

      Не печалься сильно обо мне.

      Я храню твое письмо в конверте,

      И тебе хотел бы доложить,

      Что совсем не думаю о смерти

      И надеюсь жить еще и жить.

      Но, в минуты трудные, я все же

      До конца поклялся защищать,

      Что всего священней и дороже —

      Это нашу Родину и Мать».

      Село Алферьево в обхвате,

      На картах стрелки… как тиски.

      Мы долго отступали…

      Хватит!

      Теперь вперед! Примкнуть штыки!

      Они укрылись в старых ДОТах

      И думают – их не достать.

            А мы в снегу. Ведь мы – пехота,

            К России нам не привыкать.

      А им и доты не помогут.

      Куда ни кинь – повсюду клин.

      Мы перекрыли им дорогу

      И на Москву, и на Берлин.