Золотой цветок – одолень. Владилен Машковцев
Читать онлайн книгу.
Но пушка не стреляла. Меркульев пинал Егория, вырвал у него полбороды, выбил кулачищем последние зубы.
– Вот тебе сто цесарских ефимков за твою пушку! Горе-пушкарь! Я переломаю твои старые кости, чучело! Болтун! Сморчок! Тебе корчаги лепить, а не пушки лить!
При каждом слове Меркульев награждал пушкаря пинком. Егорий падал, заливался кровью, в глазах у него темнело от пудовых кулаков атамана. Но старик ползал под пушкой, искал неполадку. Вот она – оплошка! Под уключину фитильной решетки попал камушек. Маленький камушек – величиной с воробьиное яйцо. И пушка не стреляла, ибо горящие фитили не доставали до пороховых желобков. Егорий протянул руку, чтобы убрать гальку из-под уключины… Но Меркульев пнул старика с такой силой, что он разбил голову о колесо пушки, упал лицом в песок.
Хайсаки шли через брод осторожно, напряженно, ожидая залпа. Пройдена половина брода. Две казачки в воду бросились. И никто в конников Ургая не целится пищалями. Ордынцы поняли, что женщины перезаряжают ружья. Завыли воины от жажды успеха и крови, заторопили коней. И вот они уже выскочили на прибрежную мель полусотней, вздыбили лошадей для броска на укрепы. Заметили казачку, которая лодки к берегу причаливает. Нет, к челнам теперь защитники брода не успеют добежать…
И в этот миг Егорий оклемался, вытолкнул камушек из уключины, толкнул легонько решетку с горящими фитилями. Пушка рыкнула, как дюжина оглушительных громов. Полоснула она по конникам двенадцатью молниями, смела все начисто с брода до противоположного берега. От упавших лошадей и трупов вода пошла на берега. Но смыла все это река с переката. И воцарилась тишина. Ордынцы оцепенели, переглядывались. А бабы в укрепах лежали, зажав головы руками.
– Вставайте, коровы! Заряжайте пищали! Что ты, телка, разлеглась? Я тя огуляю дубиной! – поднимала казачек Пелагея тычками, пинками и криком
– Поднимайтесь, родимые! Квашня всплыла! – прыгнула в укреп мокрая, но оживленная Марья Телегина. – Я вам лодочки пригнала, для гульбы по воде с милыми. Где моя пищаль? Ты пошто, Степанида, не зарядила ее, покуда я купалась?
Платок Марья потеряла в воде. Две темные косы тяжело лежали на ее высокой женской груди. Кофта и юбка облепили красивое, сильное тулово, могутные бедра.
Меркульев сиял. Он поднял ласково Устинью Комарову, шлепнул по ягодице Нилу Смеющеву, пощекотал Лизавету Скворцову…
– Ради бога, бабоньки, не бойтесь! Помогите зарядить пушку. А то дед Егорий шатается в тяжелом бою ранетый. Голову он в геройском сражении повредил. Не соображает ничего. Того и гляди, ядро с порохом сунет не в пушку, а в задницу Нюрке Коровиной.
Фарида залилась смехом. Она выскочила из укрепа, села на камень у всех на виду и хохотала.
– От твоей громогласной пушки, Егорий, и у Фариды голова повредилась, не токмо у тебя! – почесал огорченно затылок Меркульев.
Какой-то ордынец пустил стрелу, поранил Фариде плечо. Она метнулась в укреп, схватилась за пищаль.
– Нюр,