Золотой цветок – одолень. Владилен Машковцев
Читать онлайн книгу.
пока. Чуют беду или выжидают, не торопятся…
– Твоего батю не обманешь. Он выследит соглядатаев. Попадутся они в ловушку.
Разговор с Ермошкой у Олеськи не ладился. Она присела на опрокинутую лодку, вздыхала, смотрела сквозь ресницы, как это делает красавица Верка Собакина. И поводила плечами, подражая лебедушке Кланьке. Она пыталась зыркать пронзительно, как татарка Насима. Но Ермошка не чувствовал чар влюбленной в него девчонки. Родник разговора истощался.
– А у меня еще тайна есть! – боднула Олеська парнишку.
– Говори, так и быть.
– Мой батя понарошку отдал Насиму и Фариду в работницы шинкарю. Они следят за торгашом.
– За шинкарем и надо присматривать, – не удивился Ермошка.
– А у меня и третья, самая главная тайна есть! – отчаянно выпалила Олеська.
– Говори, так и быть.
– Выскажу, ежли ты на мне женишься! – побледнела Олеська.
– Так и быть, женюсь.
– Поклянись! Окропи меня своей кровью!
– Клянусь! – вяло сказал Ермошка, но вытащил из-за голенища нож, легонько полоснул по большому пальцу левой руки.
Кровь сначала выступила чуточку, а вскоре заструилась, обагряя всю кисть. Ермошка поднял руку, тряхнул ее над головой Олеськи, но нечаянно забрызгал и девчачий сарафан.
– Теперь слушай, – зашептала Олеська. – У нас в подземелье спрятаны двенадцать бочек золотых, двадцать – серебра и кувшин с разными камнями-самоцветами, серьгами, кольцами, ожерельями.
– Брешешь!
– Клянусь! Вот колечко с камушком из того кувшина. Как звезда сияет! На мой палец подходит. И Дунька примеряла.
– Сапфир! У Соломона такой же по цвету взяли, токмо чуть покрупней. И заточен по-другому.
– Что ж ты меня не целуешь? – мокро блеснула глазами Олеська.
– Поцелую, так и быть…
Олеська горячо обвила Ермошку, вытянула шею, подставляя ему мгновенно вспухшие губы. Но он стиснул девчонку неуклюже, наступил на ее босую ногу сапогом, чмокнул в щеку.
– Ты и целоваться-то не могешь. И обращения нежного у тебя нет. Я ведь не корова, не черная девка! – надменно повела бровью Олеська.
Но Ермошка уже не слушал ее, навострил уши в сторону станицы. Там поднимали казаков. На дуване дозорный ударил обломком оглобли в золотое блюдо. Удары учащались: бом-бом-бом! Тревога!
– Что-то стряслось? – глянула испуганно Олеська на Ермошку.
А он сунул пальцы в рот, свистнул пронзительно. Раздался топот копыт. Чалый летел к своему другу от заливного луга, где медовилось в стогах сено.
– Беги домой, Олеська! – вскочил на коня Ермошка. Он махнул рукой и поскакал за оружием к своей хате.
Из-под лодки, где только что сидели Олеська и Ермошка, вылез слепой гусляр, заковылял к сбору. Видимо, спал под лодкой.
К дувану стекались казаки. Верхом, с пищалями, пиками и саблями, с припасом сухарей, готовые сразу выступить в поход. Меркульев и Хорунжий стояли у пушки, оживленно переговаривались с Ивашкой Оглодаем. Он прискакал с вышек из-под Урочища.