Глеб Успенский. Записки одного лентяя

      – Гов-ворил он этта… – как бы смутно что-то припоминая и пристально приглядываясь к чему-то, с расстановкой начал ходок: – говорил он этта: «Что есть человек?»

      – Как что?

      – Да! Что такое?

      Мы не могли отвечать.

      – Прах! Больше ничего. Так, что ли?

      – Ну прах, – ответили мы. – Ну?

      – Ну вот! Мне бы с головой-то разобраться, а то я тебе объясню, погоди. Поведем дело по порядку. Стало быть, прах – раз…

      Ходок загнул один палец на руке.

      – Раз, – повторил он. – Ладно. А земля? По-твоему, земля что будет?

      Мы не знали, что сказать.

      – Опять же прах! – радостно сказал ходок. – Видел? И земля, стало быть, тоже прах, – вот и два. Теперь гляди…

      Ходок остановился.

      – Гляди теперь… Ежели я, к примеру, пойду в землю, потому я из земли вышел, из земли. Ежели я пойду в землю, например, обратно, каким же, стало быть, родом можно с меня брать выкупные за землю?

      – А-а! – радостно произнесли мы.

      – Погоди! Тут надо еще бы слово… Видите, господа, как надо-то.

      Ходок поднялся и стал посреди комнаты, приготовляясь отложить на руке еще один палец.

      – Тут самого настоящего-то еще нисколько не сказано. А вот как надо: почему, например… – Но здесь он остановился и живо произнес: – душу кто тебе дал?

      – Бог.

      – Верно! Хорошо! Теперь гляди сюда…

      Мы было приготовились «глядеть»; но ходок снова запнулся, потерял энергию и, ударив руками о бедра, почти в отчаянии воскликнул:

      – Нету! Ничего не сделаешь! Всё не туды… Ах, боже мой! Да тут, я тебе скажу, нешто столько! Тут надо говорить вона откудова! Тут о душе-то надо – эво сколько! Нет, нету!

      – Да ты припомни, пожалуйста, просто, покойно.

      – Да нет, нету! Ивану бы Митричу надо это. Говорил я старичку: «потрудись, пойди за мир, постой…» Н-ну!.. да и стар, да и дома надобен… Нет, тут нешто так надо-то? Э-эх, господа!

      Ходок намеревался уходить.

      – Куда ж ты? – сказал я; но ходок не слыхал и, поворачиваясь медленно к двери, говорил:

      – За этакое дело не один человек стал!.. Глянь! куда хошь, не отступим. Д-да!..

      – Куда ж ты уходишь?

      – Д-да! За это дело помереть, и то ничего… Нам дана душа – тоже и об этом надо подумать… Вот что! Прощения просим!

      Говорил он это каким-то отчаянным голосом