Остров без пальм. Олег Раин
Читать онлайн книгу.
испачкал чернилами мою школьную блузку. Никого, в общем, не забыл. И влетело красавцу от всех разом – сначала от меня, потом от мамы, а затем от прибежавшего на шум папы. Качественно так влетело. Рыдающий Глеб убежал на террасу, забился под стол, а надутые родители разошлись по комнатам: мама занялась своим изуродованным гребнем, папа – разукрашенным удостоверением. Я забралась на диван и поначалу попробовала отвлечься чтением, но Глеб всё ревел и ревел на террасе, не давал сосредоточиться. «Так и надо балбесу! – думала я, поглядывая на испорченную блузку. – В следующий раз подумает, прежде чем гадости делать»… А Глеб уже не ревел, а поскуливал. Совсем как щенок. И прикашливать как-то нехорошо начал. От долгого рева горло саднит, вот и кашляют детки. Словом, он ревел, а мы, каменногордые, молчали и делали вид, что не слышим. Потому что, действительно, виноват, потому что за преступлением следует наказание. Про это ещё Достоевский писал. И ещё сорок четыре тысячи авторов. Так что всё было правильно и справедливо. Только вот не читалось мне! Уж лучше бы Глебушка молча обдумывал своё поведение, не выл и не действовал нам на нервы. Я продолжала листать страницы, но буквы плясали перед глазами, смысл расплывался, – всё моё внимание поглощал плач Глеба. В какой-то из моментов я поняла, что сейчас не выдержу – схвачу что-нибудь потяжелее, побегу и врежу братцу, заставив умолкнуть.
И я на самом деле не выдержала. Вскочив с дивана, метнулась на террасу, рысью сунулась под стол. Глеб сидел там скрюченным эмбрионом, тискал руками своё горло и скулил. Я даже не сообразила поначалу, что он такое вытворяет. То ли царапает себя, то ли душит. Глазёнки выпучены, лицо мокрое, ещё и кулачком себе по голове бьёт. Вроде как наказывает… И спина выгнута так, что позвонки кнопочками от шеи и до трусиков – можно до единого пересчитать. И такой он был маленький, тощенький да несчастный, такой провинившийся перед всем миром, что у меня самой губы задрожали, и в глазах всё поплыло.
Я даже не знаю, что со мной стряслось. Шмыгнула к братику под стол, обняла его и прижала к себе изо всех сил. Гладить начала по нелепым его позвонкам, по ребрам, по синякастым коленкам. И расцеловала всё его распухшее от слёз личико. Кажется, он ещё пару раз пытался себя ударить, но я не позволила и тоже заплакала. Так мы и сидели вдвоём под столом, всхлипывая на два голоса, пока на террасу не вышел папа. Я видела только его ноги и не видела лица, но и у него с лицом, наверное, что-то происходило.
– Хватит, что ли… – робко позвал он.
Мы продолжали дружненько подвывать.
– Хорош, говорю. Подумаешь, бумажку испортил, – исправим как-нибудь…
Скрипнула дверь, следом за отцом показалась мама. Ненатурально весёлым голосом она сообщила, что достала из морозилки мороженое, что сегодня «всем можно», что хватит дуться и прятаться, пора выходить, и объявляется всеобщее перемирие.
То есть,