Биология просветления. У. Г. Кришнамурти
Читать онлайн книгу.
строить новое общество или некий новый Иерусалим. На самом деле это и есть новый мир, новое общество. Я и есть новое общество, так как мои отношения изменились. На самом деле (смеется) у меня нет никаких отношений. Любые отношения существуют только в данное мгновение. Вот и все, это очень просто.
Хислоп: А что же произошло с миром скорби?
У. Г.: Нет никакой скорби. Есть только физическая боль. Нет психологической боли. Но кто же страдает? Здесь никого нет, никакого «я», и посему вообще нет никаких страданий.
Хислоп: Где во всем этом индивид, и что такое индивидуальность?
У. Г.: Когда вы отбросите все это, вы станете индивидуальностью. До вчерашнего дня я был таким же, я был частью общества, меня окружающего. Но что вы имеете в виду, когда говорите «индивидуальность?»
Хислоп: Когда кажешься отдельным человеком, который ходит и говорит о вещах, которые не являются частью меня или моего состояния...
У. Г.: Поэтому можно сказать, что вчера все мы разделяли одно и то же, все мы были частью одной и той же структуры, но каким-то образом я вышел из нее – по своей воле или благодаря своему усилию или желанию, моим молитвам или медитации, или удаче – не знаю.
Каким-то образом что-то произошло, и я оказался вне этой структуры, и эта структура была разрушена внутри меня. Но пока эта структура существует внутри вас, нет никакого отсоединения, хотя вы отделяете себя и думаете, что независимы от этой структуры. На самом деле нет никакого отсоединения; вы думаете, чувствуете и делаете абсолютно то же самое.
Но сейчас, так как эта структура больше не существует внутри меня, то можно сказать, что я стал индивидуальностью. Но я не говорю себе, что я индивидуальность, не отделяю себя от кого-либо.
Хислоп: Вы хотите сказать, что в вас нет никакого «я»-сознания?
У. Г.: Есть только одно сознание. Там нет никакого «я». Пока есть «я», есть скука. А это ничем не нужно наполнять. Чаша всегда полна. Когда она хочет, то сама опорожняется и вновь наполняется. Что бы туда ни клали, там на мысли не навешиваются ярлыки, называя их прекрасными, уродливыми или духовными, чистыми или грязными. Мысль – это мысль, она провеивается и выбрасывается. Они просто приходят и уходят, как пассажиры в поезде или на вокзале.
Я осознаю мысль, когда мое внимание, или осознавание, нарушается. Но внутри нет никакого мыслящего. Верным было бы сказать, что мысли создают мыслителя, когда они пускают корни внутри вас. Но здесь мыслям не позволяют остаться и пустить корни, они просто уходят, так что мыслящий вообще не проникает в твое существо.
Хислоп: Откуда вы знаете, что ушли от структуры общества или мысли? Что побуждает вас говорить, что подобное произошло?
У. Г.: Откуда я это знаю? До этого я создавал этот рубеж в моем сознании; но сейчас больше нет никаких рубежей. Так что в каком-то смысле можно сказать, что я стал частью целостной структуры. Я знаю, что это звучит парадоксально. Я часть этого в том смысле,