Слепой. Не брать живым. Андрей Воронин
Читать онлайн книгу.
кивком головы указав на стоящую на прозрачном журнальном столике вазу с апельсинами, яблоками и виноградом. – Сегодня, думаю, обойдусь без ужина. Спать очень хочу.
– Понял, – кивнул Серега. – Не забудьте закрыть дверь. Доброй вам ночи. И когда проснетесь, звоните.
– Доброй ночи! – кивнула Линькова и добавила: – Спасибо вам!
Когда Серега вышел, она заперла дверь, оставив ключ в замке, села на кресло у столика и отщипнула несколько ягод винограда. С улицы доносились не только звуки прибоя, но и приятная инструментальная музыка. Если бы она приехала одна, то обязательно спустилась бы вниз, в ресторан, и потанцевала. И фокстрот, и танго, и сиртаки… Виктория Львовна почти не пила спиртного, но танцевать очень любила. Вздохнув, она огляделась по сторонам. Нужно было разбирать вещи, принимать душ и отдыхать. Прямо напротив кровати на стене висел большой плазменный экран. Так что, если не будет спаться, можно будет хотя бы посмотреть телевизор. На Кипре, как ей рассказывали, по ночам показывают неплохую эротику.
Виктория Львовна достала из чемодана свой ноутбук. Одним из пунктов плана конспирации, который ей предложили еще в Москве, была электронная переписка. Те, кто отправил ее на Кипр, почему-то были уверены в том, что ее электронный почтовый ящик давно взломан и вся ее переписка просматривается. А это был идеальный способ пустить недоброжелателей по ложному следу. Виктория Львовна уселась поудобнее и открыла свой электронный почтовый ящик. В нем, как всегда, лежало короткое письмо от сына: «У нас все нормально. Целуем. Пиши». К письму прилагались несколько новых фотографий. Они с отцом у водопада, среди каких-то экзотических растений… Надо полагать, на выходные опять ездили в какой-то национальный парк.
Муж вообще редко писал. Только изредка позванивал. А сын, как всегда, козырял лаконичностью. Они были уверены в том, что Виктория Львовна находится в Москве. Занимается своими депутатскими делами, читает лекции, пишет статьи. Виктория Львовна на минуту задумалась и написала так, чтобы не нарушать свой обычный стиль: «Привет вам из осенней Москвы! Получила ваши фотографии и по-доброму вам позавидовала! Вы там все в шортах ходите, а мы уже натянули куртки и шапки. В Москве холодно, дождливо и сыро. По вечерам на улицу не выйти. Хорошо, что лекции мне поставили по субботам в первую смену. А то вечером даже из машины до подъезда дойти боишься… Сейчас вот сижу, кутаюсь в плед и все равно дрожу от холода». Она чуть помедлила и дописала: «Мечтаю, когда смогу вас увидеть вживую! Ваша жена и мама».
Отправив письмо, Виктория Львовна распаковала чемодан, развесила платья и костюмы на вешалки, сняла туфли, надела тапочки. Потом пошла в душ, где стояли резиновые тапочки, висели новенький белый махровый халат и два полотенца, а у зеркала на полочке лежали нераспакованные щетка, мыло, паста и резиновая шапочка.
Зеркало в душе было на всю стену, и Виктория Львовна помимо воли взглянула в него и едва не вскрикнула. На пороге стоял Серега и без всякого смущения разглядывал ее.
– Это еще что такое! Как вы вошли?! Выйдите немедленно! – закричала Виктория Львовна.
– Конечно, –