Му-му. Бездна Кавказа. Андрей Воронин
Читать онлайн книгу.
заметил араб.
– Можно подумать, вы явились сюда в одиночестве, – не остался в долгу грузин. – Но мне кажется, если бы наши люди чего-то не поделили, одним выстрелом дело бы не ограничилось.
– Это верно, – согласился араб. – Как и то, что нам пора расходиться. Я свяжусь с вами, когда будет принято решение.
– Жду с нетерпением, – ответил Ираклий Самсонович. – Только не забывайте: я – частное лицо, имя и национальная принадлежность которого нигде не должны упоминаться.
Араб понимающе усмехнулся, не прощаясь, шагнул за дверь и словно растворился в сумраке заваленной оборванными обоями и осыпавшейся штукатуркой прихожей. Не было слышно ни стука, ни шороха, как будто человек в полувоенной одежде и со значком миссии ОБСЕ на груди действительно растаял в воздухе, словно облачко сигаретного дыма.
Выжидая положенные по правилам конспирации пять минут, Мтбевари выкурил сигарету. При этом он гадал, кто и, главное, в кого стрелял на улице. Снаружи опять прогрохотал бронетранспортер армейского патруля. Когда рев мощного дизельного движка затих в отдалении, Ираклий Самсонович затоптал окурок и вышел из квартиры, стараясь двигаться так же бесшумно, как его недавний собеседник. Из этого, увы, ничего не получилось: уже на третьем или четвертом шаге под подошвой его ботинка с отчетливым щелчком лопнул осколок стекла. Вздрогнув от этого звука, Мтбевари задел плечом свисавший со стены клок обоев, и те громко зашуршали. Ираклий Самсонович выругался по-грузински и, бросив валять дурака, своей обычной походкой вышел из квартиры.
Напевая себе под нос популярный мотивчик, Михаил Шахов вышел из лифта. Извлеченная из кармана пальто связка ключей издала негромкий мелодичный звон. Спохватившись, Шахов снял шапку, отряхнул ее, оставив на сухом кафеле лестничной площадки полосу темных влажных пятнышек, нахлобучил обратно на голову и зажатыми в кулаке перчатками, как мог, сбил с плеч тающий снег. На улице мело уже вторые сутки, за ночь снега навалило столько, что поутру гараж пришлось откапывать, словно жили они не в Москве, а на таежной заимке. Езда по городу, которая и в хорошую погоду была сущим наказанием, теперь превратилась в изощренную пытку, и Михаил был рад, что долгий рабочий день наконец-то остался позади. Он с наслаждением предвкушал тихий вечер, проведенный в тепле и уюте обжитой квартиры – на диване, один на один с телевизором, с банкой пива в одной руке и сигаретой – в другой. Жена и дочь уехали в Вязьму проведать захворавшую тещу, и вечерок обещал быть по-настоящему тихим.
Михаил Шахов искренне любил жену и души не чаял в своей десятилетней дочери; более того, он ничего не имел даже против тещи, особенно до тех пор, пока та сидела дома, в Вязьме и давала о себе знать только телефонными звонками. На работе и вообще вне дома он казался твердым, как скала, но это касалось только посторонних; переступив порог квартиры, он становился мягким и уступчивым. Женившись на стерве, норовящей всегда и во всем оставить за собой последнее слово и ничего вокруг не замечающей, кроме собственного отражения в зеркале, он