Троя. Величайшее предание в пересказе. Стивен Фрай
Читать онлайн книгу.
дерзок и коварен. Скаредность и честолюбие подтолкнули его к тому, чтобы укрепить Трою еще больше, обнести ее мощными защитными стенами и бастионами, золотыми башнями и турелями, – пусть тем самым обретет город величие, какого не видывал доселе белый свет. Впрочем, чтобы воплотить эту затею, Лаомедонт предпринял нечто по нашим понятиям странное, но во времена, когда боги и люди населяли землю вместе, это все еще было возможно: он привлек к работе двух олимпийских богов – Аполлона и Посейдона. Бессмертные не гнушались мелкой сдельщиной, и эти двое принялись за строительство с пылом и умением – нагромоздили исполинские гранитные валуны, обтесали их до опрятных блоков и возвели великолепные сверкающие стены. Совсем скоро труды их завершились, и свежеукрепленная Троя теперь гордо высилась посреди равнины Илиона – величественная и устрашающая крепость, каких не бывало доселе. Но когда Аполлон и Посейдон явились к Лаомедонту за платой, он поступил так же, как и многие домовладельцы дальнейших эпох, – поджал губы, втянул воздух промеж зубов и покачал головой.
– Нет-нет-нет, – проговорил он. – Бастионы наклонные, а я заказывал прямые. И южные ворота совсем не такие, как я хотел. А уж контрфорсы-то! Все не так. Ой ты ж батюшки, нет, за такую паршивую работу я заплатить никак не могу.
Говорят, у дураков золото не задерживается, но стоило бы еще добавить, что те, кто вообще отказывается расставаться с золотом, – дураки величайшие.
Месть обманутых богов была стремительна и беспощадна. Аполлон наслал за стены Трои чумных стрел, и через несколько дней вознесся над Троей вой и стон: смертельный недуг сразил по меньшей мере кого-нибудь одного в каждой семье. В то же самое время Посейдон наслал на Геллеспонт громадное морское чудовище. Всякое водное сообщение между востоком и западом из-за этого лютого зверя прекратилось, и Троя вскоре изголодалась без торговли и пошлин, от которых зависело благополучие города.
Вот тебе и палладий, вот тебе и Оберег Трои.
Устрашенные граждане валом повалили ко дворцу Лаомедонта и потребовали помощи. Царь обратился к жрецам и провидцам, и те оказались единодушны.
– Слишком поздно платить богам золото, какое задолжал ты им, владыка. Умилостивить их теперь можно только одним способом. Придется пожертвовать морской твари дочь твою ГЕСИОНУ.
Детей у Лаомедонта было навалом[10]. Пусть дочь Гесиона и ходила в любимицах, свои плоть и кровь значили для царя больше, чем, как говорится, одна с ним плоть и кровь, и Лаомедонт понимал, что, пренебреги он советом провидцев, перепуганное и озлобленное население Трои порвет его на клочки и Гесиону в жертву принесет в любом случае.
– Пусть так, – проговорил он с тяжким вздохом и досадливо мотнул головой.
Гесиону забрали, приковали к скале над Геллеспонтом, и стала она ждать своей погибели в пасти морского чудовища[11].
Троя затаила дыхание.
Спасение и разрушение
Один из них, ТИФОН, женился на богине рассвета ЭОС, и Зевс одарил его бессмертием. Бессмертием – но не вечной юностью. А потому Тифон увядал, пока Эос не превратила его в кузнечика. См. «Миф», стр. 417.
Та же судьба постигла эфиопскую царевну Андромеду, спасенную ПЕРСЕЕМ, праправнуком ГЕРАКЛА. См. «Герои», стр. 52.