Тараф. Ruslingva krim-romantika detekrivromano, en kiu agas esperantistoj. Игорь Аретано
Читать онлайн книгу.
агент наружного наблюдения и агент-дознаватель и так далее) стукнула по клавише. Сняла наушники, подняла на начальника карие глаза.
Иза была полноватой дурнушкой, но это только формально. Во-первых, у нее было всё в порядке с «огнем, мерцающем в сосуде»7. Во-вторых, она выработала свой стиль. В прошлом году, как раз перед открытием агентства, Иза съездила в Израиль, к ранее эмигрировавшим родным. Вернулась преобразившейся. Валерию в высшей школе милиции читали разные спецкурсы, связанные с розыскной деятельностью, в частности, учили изменению внешности. Видимо, Изу проконсультировал в Израиле аналогичный специалист, только гражданский.
Прически Иза стала носить с косыми челками, лесенкой, с неровными краями, объемом на макушке и длиной стрижки ниже подбородка. Очки у нее появились с угловатыми оправами. От этого всего лицо визуально перестало быть слишком круглым. Глаза как-то научилась красить так, что они стали казаться больше.
Одеваться тоже начала по-новому: носила одежду холодных тонов, с мелким узором, вертикальной полоской, так что полнота несколько скрадывалась. И вечно сидела на диете, жевала какие-то низкокалорийные хлебцы и пила кефир с отрубями.
Иза для Деметера была больше, чем секретаршей. Правильно было бы о ней сказать «компаньон». Хотя, пожалуй, нет: компаньон разделяет с другим компаньоном все риски и издержки, а Валерий платил Изе фиксированную зарплату, привязанную к курсу доллара, всякие доплаты за задержки после окончания рабочего дня и за работу в выходные, а также дополнительные выплаты, когда у «Региона» были дела выгодных клиентов. По меркам их города зарплата была хорошая, но, конечно, для уровня Изы (два языка, внештатный корреспондент газет, организаторские способности) маловато. Но Иза работала, не жаловалась.
– Эсперанто? Искусственный язык. В связи с чем спрашиваешь?
– Наткнулся на слово в твоей книге. А как это – «искусственный»? Для него используются синтезаторы речи?
Иза снисходительно улыбнулась.
– Никаких синтезаторов. Это язык, словарь и грамматика которого придуманы человеком, а не сложились стихийно. Можно сказать, не искусственный, а «плановый» или «синтетический». Разработал его в прошлом веке один еврей из России. В книгу «Сто великих евреев» его не включили.
– Ясно, недостаточно крут. Да и зачем нужен искусственный язык, если неискусственных полно?
– Затем, что он прост в изучении. Вот ты в средней школе пять лет учил французский, в милицейском твоем учебном заведении – английский. Ты ими владеешь?
– Со словарём.
– То-то и оно-то. А эсперанто составлен так, что его может выучить самый бесталанный.
– Много народу его использует?
– Кучка.
– Наверное, «могучая кучка».
– Не могучая. Но они есть везде. У нас в городе, кстати, тоже есть. Была о них как-то заметка в «СП». Руководитель клуба говорил, что эсперанто противостоит на международной
«А если это так, то что есть красота И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?» (Н. А. Заболоцкий, «Некрасивая девочка», 1955)