Однажды как-то в яму лев попал.

      Над ямой дерево огромное стояло.

      А там, о происшествии узнав,

      Макака очень весело скакала.

      – Ну, что, облезлый ты кошак, ха-ха!

      Ой, всё! Кранты тебе! Добегался по лесу.

      Теперь возьмут башку твою в мехах

      На гвозн вот так прям на стене повесят.

      Как коврик, бросят на пол твою шкуру,

      С зубами когти пустят все на фурнитуру.

      Тут ветка под макакой хрустнула в итоге

      И та свалилась в яму льву под ноги.

      Вскочила быстро, отряхнулась, огляделась —

      Куда бы ей бедняге примоститься?

      Потом сказала

      – Знаешь, Лёва, не поверишь.

      Спецом вот спрыгнула, перед тобою извиниться.

      Весь Невский в блеске.

      Он огнями по вечерам

      пленяет взгляд.

      Ведь Новый Год не за горами

      И Петербург событию рад.

      Мосты украсили гирлянды

      И на Дворцовой красота.

      Снежок при порошил

      Атлантов,

      Исчезла тела нагота.

      Перед Казанским встала

      ёлка,

      Переливаясь вся в огнях.

      Неву снежком, как нежным

      шелком накрыло пышным,

      всю обняв.

      Огнями светятся витрины

      Узор добавил им Мороз.

      И новогодней став картиной.

      Наш Питер радость всем

      принес.

      Осиротели зимой деревеньки!

      В редкой избе огонек.

      Окна закрыты. Плотные ставеньки

      И не клубится дымок.

      Ясные звёздочки в небе мигают

      И не кричит воронье.

      Страннику вечному путь освещают,

      Вдаль пролетит самолёт.

      Мелкие пташки жмутся к селению,

      Хлебные крошки клюют.

      Клювики прячут в своё оперенье,

      Солнышка теплого ждут.

      Лентою белой вьётся дороженька.

      Спят в полумраке дома.

      Нежно коснется окна ясна зоренька…

      Это колдует зима.

      Осиротели зимой деревеньки!

      В редкой избе огонек.

      Окна закрыты. Плотные ставеньки

      И не клубится дымок.

      Ночь. В комнате горит камин,

      Царит приятный полумрак.

      Смотрю – какой-то господин

      Расселся в кресле. Ах! Маршак!

      Он, между прочим, мой кумир.

      Ему бы следовать всегда!

      Его спросил я: «Как наш мир?»

      А он ответил: «Ерунда!»

      Не мир ваш ерунда, а сплин,

      Который пестует народ.

      Не понимает ни один,

      Что он единожды живёт.

      Ни культа, ни запретов нет,

      Все что хотят, то говорят.

      Куда ни плюнь – сидит поэт,

      И все творят, чего хотят.

      Забыли