Прижаты к сладким пончикам.

      Обычно лирика Чмо посвящена любви, но теперь он не гнушается и темы зависимости. Чмо понимает, что все мотивы уже излапаны, но ведь главное не что говорить, а как.

      Чмо предвкушает восхищение, и оттого его дыхание спешит впереди паровоза, но он берёт себя в рученьки и входит к Готу.

      Тот малюет омерзительную картинку, но Чмо только кривит личико. Гот что-то бормочет про самопитие, а Чмо подпевает ему про гробят.

      – Как тебе? – дрожит Синьорово-Помидоровый голосок.

      – Какая-то дичь, – сухо скупится на заслуженные комплименты Гот.

      – Но ведь это так свежо и образно! – возмущается ангелочный парень.

      – Всё это пережиток. Ты ведь бываешь в секонд-хенде и знаешь, что вещи отправляют в повторное употребление. Так и с содержанием твоей чепухи.

      – Чепухи?! – в интонации Чмо застывшая обида. – Почему ты так жесток?! Почему ты так жесток, Гот?! – восклицает Чмо.

      – Я правдив. И прям. Неужели этого достаточно, чтобы быть жестоким? – парирует.

      – Ты мог бы быть мягче, – надувает щёчки.

      – Прости. Не все такие сьюшные, как ты, – хмыкает Гот, поворачиваясь к млекоточащим грудям.

      Чмо насуплен и разочарован. Неужели содержание главнее формы? Неужели его работы ничего не значат? Не имеют художественного веса? Чмо кажется, словно его надули. Вместо бриллиантов подложили стеклянные подделки. Безделушки. Всё, во что он верит, обесценивается. Христос не воскрешается. Бог не создаёт Адама и Еву. На Пароходе Современности не остаётся места. Для него.

      – Понимаешь, просто обо всём уже сказали до меня, Гот. Вот мне и остаётся только какать. И получается одно говно, – печалится он.

      – Хах. Какой меткий каламбур, – горько усмехается Гот.

      – Что же мне делать? – хлопает ресницами кудрявый мальчик.

      – Жить. Или помирать, – крайне конструктивно отвечает Гот.

      Интерсекс

      Фитоняша имеет личный иконостас, но нетрудно догадаться, чьи образа висят вместо Божией Матери с младенцем на руках. Фитоняша основополагает собственное религиозное течение. Она поклоняется своей возлюбленной. Целует её, прикасается лбом. Перед ней она исповедуется и молится. Размышляет о жизни вообще.

      – Родная! Когда у твоего парня много любовниц, то каждая ночь, проведённая с ним в одной постели, превращается в интерсекс. Получается соотношение одного тела с другим. А мне не нужны эти оскорбительные