Моя бывшая жена знает больше, чем делает вид.

      Не понимаю, как, но, прожив с женщиной пятнадцать лет, из которых десять в браке, я так и не научился отличать ее правду от лжи. Некоторые люди ради самосохранения возводят вокруг себя невидимые стены. Ее стены всегда были высокими, прочными и неприступными. Я знал, что мы в беде задолго до того, как стал с этим что-то делать. Правда в моей работе – это все, но правда в моей личной жизни может показаться ярким светом, от которого приходится отворачиваться.

      Здесь никто не знает, что я был женат на Анне Эндрюс. Думаю, это также не известно никому из ее коллег. Анна всегда очень тщательно оберегала личную жизнь, эту черту она унаследовала от матери. В этом нет ничего плохого. Я тоже не люблю спрашивать и рассказывать, когда дело доходит до моей жизни вне работы.

      Как и многие люди, которые долго состояли в отношениях, мы регулярно говорили: «Я тебя люблю». Точно не помню, почему и когда это начало терять смысл, но эти три маленьких слова превратились в три маленьких лжи. Они стали скорее заменой «до свидания» – если один из нас уходил из дома – или «спокойной ночи» – когда мы ложились спать. Через какое-то время мы опустили «я»; «люблю тебя» казалось достаточным, и зачем тратить три слова, когда то же самое пустое чувство можно выразить двумя? Но это было не одно и то же. Мы словно забыли, что должны значить эти слова. Мой желудок громко урчит, и я вспоминаю, что страшно голоден.

      В детстве мама запрещала нам перекусывать, и в нашем доме не водилось сладкое. Она работала администраторшей у местного стоматолога и очень серьезно относилась к порче зубов. Все другие дети брали в школу еду – картофельные чипсы, конфеты, печенье, – мне же давали яблоко или по особым случаям маленькую красную коробочку с изюмом «Сан-Мейд». Помню, как сердился, когда находил ее в моем ланч-боксе, – на коробочке было написано, что изюм прибыл аж из Калифорнии, и я понимал, что даже у сухофруктов более интересная жизнь, чем у меня восьмилетнего. Самое большее, на что я мог надеяться, – яблоко сорта «Голден делишес», причем название вводило в заблуждение – по моему мнению, эти яблоки не соответствовали описанию.

      Ребенком я пробовал шоколад только тогда, когда к нам приезжала бабушка. Это был наш маленький секрет, и вкус шоколада был блаженством. Насколько я помню, ничто другое не доставляло мне в детстве такое подлинное удовольствие, как маленькие коричневые квадратики «Кедбери Дейри Милк», тающие на языке.

      Теперь я каждый день съедаю плитку шоколада. Иногда две, если дела на работе идут плохо. Какую бы плитку я ни покупал и сколько бы она ни стоила, она никогда не кажется мне такой вкусной, как дешевые шоколадки, которые приносила бабушка. Даже у них теперь другой вкус. Думаю, когда мы наконец получаем то, что, по нашему мнению,