Я теряю равновесие, неуклюже дергаюсь, лечу вниз. Петля мгновенно стягивается на шее, я начинаю задыхаться.

      К-х-к-х-х-х! Воздуха! Воздуха! Дыш-ш-ш-а-а-ть…

      Тело пытается найти точку опоры. Ее нет. Хочу разорвать путы. Не получается.

      Воздук-х-ха-а!

      Сквозь черную пелену я вижу людей, они с неподдельным любопытством смотрят, как я корчусь. Среди толпы выделяется рослый мужчина, одетый не так как все. Это смерть? Смерть пришла за мной?

      Мужчина подходит ближе, достает из ножен короткий меч и швыряет в меня. Остального я уже не вижу – тьма опутывает взор.

      Воздуха!

      Воздуха!

      Э-э-э-х-х-х-а!

      Петля ослабевает, я грузно падаю вниз, сильно при этом подворачивая ногу. Но это не так важно. Я могу дышать! Дышать!

      Жадно глотаю воздух, кашляю, меня выворачивает, но я не останавливаюсь – дышу, покуда хватает сил. Легкие рвутся в спазмах, словно в них залетает битое стекло, дышать до одури больно.

      Сквозь туман боли слышу ругань – прокурор с кем-то браниться.

      Мне безразлично.

      Я лежу на спине, гляжу в грозовое небо и дышу. Жив. Пока еще жив.

      – Как вы смеете?! – взвизгнул прокурор, топнув ногой по помосту так сильно, что из-под него рванула испуганная ворона.

      – Приказ короля, – пробасил ему кто-то в ответ.

      – Где грамота? Я спрашиваю, где верительная грамота?! Покажите мне ее прежде, чем разбрасываться такими громкими словами! Подумать только! Какие вольности! Уму не постижимо! Негодяй! Вы нарушаете закон! Это подсудное дело! Где, я вас спрашиваю, грамота?

      До моих ушей донеслась возня, шорох бумаги. По одному только ее приятному хрусту я понял, что бумага эта очень дорогая. Может, и вправду королевский указ вышел о помиловании? Только вот что-то слабо верится в это. Чтобы король – и помиловал… давно такого уже не было.

      Прокурор долго кряхтел и покашливал, проговаривая шепотом написанное. Документ в его руках приятно шуршал. Этот звук успокаивал меня. Я смотрел в небо и молчал, не надеясь на благоприятный исход, просто наслаждался тем, что можно пожить еще немного. Ожидая, впрочем, что в любую секунду крепкие руки вновь подхватят меня и поведут на помост.

      – Г-х-м, – наконец произнес прокурор.

      И это его «г-х-м» меня обрадовало и обнадежило еще больше, нежели хруст гербовой бумаги. Сквозило от этого его звука сомнением, растерянностью и даже испугом.

      – Г-х-м, – повторил прокурор, возвращая документ. – И вправду приказ. Не поспоришь. И печать имеется.

      – Имеется, – пробасил незнакомец.

      – Та-ак-с, – протянул прокурор, не зная, что же еще сказать по такому поводу.

      – Ну так что? Могу его забрать?

      – Забирайте, –