Музыка. Елена Крюкова
Читать онлайн книгу.
помнишь, как там дальше?
Он робко в любви объяснился… она… прогнала его прочь… Пошел титулярный советник… и… и… ну давай, вспоминай…
Слепая Ванда поводила в воздухе руками. Один куплет «Элегии» она спела по-французски, ну, в честь Массне, другой по-русски, чтобы все поняли, о чем заунывная песня. Под похоронную музыку жадно ел уже весь стол. Я же сидела, выпрямив спину и вытянув шею, потому что эта сволочь Ева, за дребезжащим роялем, зло косилась на меня.
Слава мотал головой, с его лба разбрызгивались капли пота. Жара стояла в пиршественном зале. А Ванда что? А Ванда ничего. Пела, закидывая лицо к потолку. Она же слепая. Что с нее взять.
…и пьянствовал целую ночь…
И в винном тумане носилась пред ним… генеральская… дочь…
Я опустила голову. Я будто видела себя со стороны. Сидит худая черноволосая девушка, согнула гибкую тощую, певчую шейку над тарелкой. И слушает. Напряженно, тоскливо слушает, когда же, где же зазвучит единственный кларнет.
Нет. Не пел кларнет. И продолжался обед.
Этот тягомотный Массне закончился когда-нибудь. И этот Верди. И этот Мусоргский. И этот Пуччини. И эта проклятая Славкина виолончель перестала стонать. Они, все трое, подошли к столу. Их рассадили. Они все уселись в разных концах стола. Все оживились, стали лопотать, хохотать, пытаться накормить музыкантов, угостить повкуснее. Черт, они же прекрасно понимают, что мы бедняки! Что ты врешь, генеральская дочь! Они – бедняки, а ты – богачка! Что ты опять врешь. Твой богатый отец на том свете. А ты – на этом. А разве на свете дело в еде? О! еще как в еде! всегда и всюду – в еде! Ты есть то, что ты ешь… где я вычитала эту якобы мудрую фразу?
Мне на тарелку подложил крабовый салат Дергачев. И ближе пододвинул розетку с осетровой икрой. Крабы отсвечивали красным. Морской кровью.
– Откушай, прелестница, – заворковал он, как голубь. – После ужина… поедем со мной?
И тут меня такое зло разобрало, просто страх!
И я наклонила голову и сказала ледяным голосом:
– Да.
Эти трое, наши придурки, ничего не слышали. Да им было все равно. Слава уплетал говяжий язык за троих. Пальцами выковыривал устриц из их чертовых треугольных ракушек. Ева жадно пила из бокала – то ли сок, то ли вино. Если вино, скоро накачается, подумала я презрительно. Ванда слепо шарила руками по столу. Нащупывала вилки, ложки, тарелки. Ей никто не помогал. Она накладывала себе еду сама. Иногда мимо блюда, на скатерть.
Ножи и вилки в руках жрущих гремели, как кости.
Как ксилофон в оркестре.
Бетховен. Девятая симфония ре-минор. Аllegro ma non troppo, un poco maestoso. Molto vivace. Adagio molto e cantabile
Да разве можно внутри оперы – симфонию?! Мне все можно. Роды и агонию. Летит с небес музыки обвал! Ну, прячьтесь, крысы, в трюм, в подвал. А мне – этот ветер. А мне – эта война! Раскинув руки, на юру – над рекой – одна. Музыка хлещет, наотмашь бьет. Жесток народ! Милостив