Нам с Артемом просто было хорошо вместе.

      Ежедневно я приходила будить его в десять, мы жарили тосты, пили кофе и сидели в своих телефонах. Не каждый сам по себе, а вместе. Это совсем другое. Макс тоже завтракал с нами, и тоже сидел в телефоне, но он был сам по себе.

      А порой, когда Артем ленился и отказывался вставать, я запускала к нему в комнату Лану, и та скакала по кровати и лизала его до тех пор, пока он не поднимался, чтобы выставить ее за дверь. После чего хватал меня, кидал на кровать, и мы пол-утра не вылезали из нее, не в силах оторваться друг от друга.

      Во всей квартире у них стояли кондиционеры и царила блаженная прохлада, выходить на улицу не хотелось, но Макс все равно вытаскивал нас куда-нибудь. То в парк, то в конюшни, то в Серебряный бор – купаться. А по вечерам мы отправлялись или в кино, или в гости к знакомым Артема, или просто гуляли по городу.

      Мне и не нужно было никуда уезжать. В моем сердце еще не освободилось место для новых переживаний и впечатлений, оно было с лихвой переполнено происходящим.

      Мама считала, что Артем для меня «слишком взрослый», «слишком красивый», «слишком раскрепощенный» и что я совершенно помешалась на нем. Ее сильно смущали и пирсинг, и тату, и его так называемый «жизненный опыт», но даже она смогла «закрыть на все это глаза» и оставить нас в покое.

      О том, что деньги могут закончиться, я никогда не задумывалась. В нашей семье говорить о деньгах было не принято. Мама с папой воспитывались еще в то время, когда погоня за достатком осуждалась и, хотя мама постоянно жаловалась на цены в магазинах, жили мы всегда благополучно.

      Артем же, в общепринятом понимании, был типичным мажором и сорил деньгами направо и налево без сожаления. Однако делал он это не от глупости или чрезмерных запросов, а специально, как бы со зла, из-за постоянного чувства вины, связанного со смертью родителей. Приличное наследство жгло ему руки и совесть.

      Что было сродни его вечной тяги к риску и саморазрушению.

      Акробатические выходки на узком парапете многоэтажки, лихое катание на роликах по проезжей части между машин, постоянные провокации агрессивно настроенных компаний, зажигательные танцы на краю перрона перед прибывающим поездом.

      Он рисковал все время. Нарочно и совершенно бездумно.

      Раз притащил откуда-то машинку для мыльных пузырей. Большую черную металлическую коробку, внутри которой вращалась выпускающая фонтан пузырей лопасть. Договорившись с дворником, мы отправились на крышу соседней многоэтажки опробовать ее.

      Было часа четыре, солнце жарило нещадно, рубероид под ногами плавился, пахло горячим цементом и резиной, но вид с крыши открывался изумительный, и, когда машинка заработала и пузыри, переливаясь, взмыли вверх, произошло маленькое чудо. Мы все втроем несколько минут стояли, запрокинув головы, и, затаив дыхание, следили за сверкающими шариками.

      А потом парни начали дурачиться. Макс гонялся за пузырями,