Ночью Эвансу не спалось. Ребекка уснула на обратном пути в машине. Он принёс её в комнату, а Катрина уложила в кровать. Жена тоже вымоталась. Уснула мгновенно. Алекс, напротив, смотрел в потолок уже второй час, а глаза даже не думали смыкаться. За ужином он был главной темой обсуждения. Искусно обходил вопрос о своей программе. Нет, конечно, объявлять с мировой трибуны правоту “Порядка” он не станет. Он за разоружение. Но путём диалога. Его задача тушить очаги возгорания. Для всех должно оставаться тайной, что, когда придёт время “Порядка”, он не станет противиться. Боги признают: “это хорошо”. Выходит, даже они не сумеют придумать ничего лучше. Куда же лезть ему? Против касты гениев? Но ведь он не откажется вступить в неё, как и не запретит дочери это сделать. Понятно, что гаргулья хотела бы из предвоенного времени, которое уже началось, но ещё не ощущается, шагнуть сразу в Царство Небесное. Но, как Алекс правильно заметил при первой их встрече, он не Мессия. Если общество выживет в предсказанной войне, ему придётся трансформироваться на все лады, чтобы из раза в раз становиться ближе к идеалу. Но самое главное, чего он опасался, так это случайно упомянуть “Порядок” или какие-нибудь из его постулатов при Розали. Непосвящённые члены семьи не обратят внимания, а вот от неё ни слова не ускользнёт. До полудня завтрашнего дня нужно постараться даже не думать о докладе Гарета в стенах этого дома. Бабушка Розали спала на первом этаже. В гостевой спальне возле кухни.

      От скуки Алекс решил написать Полине. Вдруг