Вангол не ожидал, что все так удачно сложится. В военной комендатуре, правда, чтобы получить разрешение, пришлось «убедительно» объяснять важность выполняемого его группой спецзадания. После чего на станции осталось только ждать любой воинский эшелон. Эшелоны шли с интервалом три-четыре часа. Остановки были короткими, пропускали встречный – и вперед. Наконец дождались.

      В штабном вагоне подошедшего эшелона, куда их направили, встреча была холодной. Начальник эшелона майор Вербицкий, внимательно прочитав командировочные документы, хмуро буркнул:

      – Мест в вагоне для вас нет. Если не побрезгуете, то только с лошадьми в теплушке.

      – Не побрезгуем, товарищ майор, – заверил Макушев.

      – Хорошо. Оно с лошадками-то для вас покойней будет.

      – А что так? – спросил было Арефьев, да вместо ответа услышал:

      – Давайте, пока темно, во вторую теплушку и особо не кажитесь, жратвы вам часовые приносить будут. Авось доедете.

      – Ничего не пойму, Вангол, почему это нам прятаться надо? – спросил Арефьев, устраивая себе топчан из мешков овса.

      – Сам пока не пойму.

      Прояснилось утром, когда поезд встал на несколько часов и из теплушек высыпал под осеннее солнышко солдатский «контингент».

      – Да, эти навоюют… – только и сказал Макушев, поглядев в отдушину на галдящую по фене толпу.

      – Уголовники! – прошелестел вполголоса Арефьев.

      – Неужели они с оружием?

      – Без оружия, пока, – услышали они голос майора Вербицкого. Он стоял около их теплушки с двумя солдатами.

      Вангол приоткрыл дверь. Вербицкий поднялся в вагон.

      – Как переночевали?

      – Хорошо, товарищ майор, – ответил Вангол.

      – Мы с начала августа в тайге, как там, на фронте, товарищ майор? – Арефьев задал этот вопрос настолько искренне, с такой надеждой, что майор несколько секунд молча смотрел на него. Потом, сдвинув с лавки конскую сбрую, сел, достал папиросу, прикурил, пустил клуб горького дыма и только тогда ответил:

      – С августа? Плохо. Плохо на фронте. Ленинград с сентября в блокаде. Немец рвется к Москве, Вязьма, слышал, уже под немцем, вот такие дела…

      Тишина долго висела в теплушке.

      – Да, майор, не порадовал ты нас.

      – А я вам вот еще что скажу. Видели, кто в эшелоне едет? Вот с ними придется столицу защищать. А они ножиком исподтишка могут, это я знаю, двоих из конвоя уже недосчитался, и концов нет. А вот как они против танков да пулеметов? В какую сторону стрелять начнут, если им винтовки дать? Если честно, не знаю. Но это ладно, как довезти эту сволоту до места?