Викинги. Скальд. Николай Бахрошин
Читать онлайн книгу.
Любеня слышал, что князь Хруль, как называли его родичи, – тоже свей. Морской конунг Харальд Резвый, когда-то изгнавший из Юрича прежнего князя Добружа.
Кровавым князем оказался конунг Харальд. Чуть что не по нему – насылал на данников безжалостную дружину. И жадным – втрое-вчетверо против прежнего выжимал поборов. А налетят на родовые селения его ратники – вообще забирают все подчистую. Взрослые про него говорили – такой из камней молока надоит.
Совсем маленьким Любеня с замиранием сердца слушал взрослых и представлял себе князя Хруля в виде огромного, ссохшегося старика без волос и с одним раскаленным клыком во рту. Навроде ксаря Кощея, хозяина подземного мира. А неведомые оличи, витичи и косины представлялись ему бледными, заморенными тенями, вечно льющими слезы над утерянным скарбом.
Потом, подрастая, он увидел люд из других родов. Поличи всегда поддерживали меновые связи, и товар возили, и на общих торжищах появлялись. Никаких слезливых теней – обычные люди, ни языком, ни одеждой от родичей не отличаются. Да и скорби в них особой не видно, лица как лица – веселые, грустные, разбитные, насупленные, хмельные – всякие. Разве скосоротит кого по пьяному делу до тоски в глазах – так это другое, понимал Любеня.
В верховьях Лаги-реки, где кончались уже земли поличей и начинались чужие опасные места, они с волхвом действительно оказались случайно. Дядьке Ратню нужно было наведаться в эти края по своим чародейным надобностям, а мальчишка просто увязался за ним. Мол, возьми с собой, дядька волхв, страсть как хочется глянуть на новые земли. Не пожалеешь! Что тебе одному в долбленке грести? А тут я – на смену! Я же мужик!
Уговорил. Дядька Ратень – не мамка Сельга, его всегда уговорить можно. Волхв, хоть и жил на священном капище в глухом лесу, часто приходил в их избу ночевать, был ему как родной отец, учил многому, что и не всякий взрослый знает. Баловал. Мамка Сельга – суровая, властная, как глянет пронзительными глазищами, как хлопнет по столу крепкой ладонью – дух в животе замирает. Забываешь, что ты мужик уже, и почти воин, только ищешь в какую щель юркнуть. А дядька Ратень добрее, бережнее, с ним и пошалить можно, и покапризничать.
Вот и добаловались! – горько, как взрослый, думал Любеня, покачиваясь на дне ладьи и осторожно поддерживая раненую ногу…
Нет, казалось, ничто не предвещало беды. До встречи со свеями они с волхвом днями поднимались вверх по течению на лодке-долбленке. Осторожно плыли, с опаской, на ночь прятали лодку в прибрежных кустах и сами на открытом месте не ночевали.
– Гляди в оба, паря! – неоднократно предупреждал волхв. – Неспокойной стала Лага в верховьях. От здешних, да и от любых дальних родов волхву, понятно, обиды не будет, наши волхвов почитают, тронешь – богов обидишь. Вот свеи, расплодившиеся на здешних землях как тараканы в худой избе, чужих богов не боятся. Они своих чтут, а остальных – презирают.
– Как же так можно, дядька Ратень, богов презирать, хоть и чужих? – недоумевал Любеня.
– Можно. В Яви всякое может случаться. Подрастешь, сам увидишь.
– А ну как обидятся