Верная. Элис Хоффман
Читать онлайн книгу.
шарика. Шелби поставили диагноз – глубокая депрессия. Помимо этого – чувство мучительного беспокойства, синдром вины выжившего и посттравматический стресс. Она находилась в реанимации всего один день после аварии, но вскоре попала в лечебницу для душевнобольных на целых три месяца.
Шелби перестала говорить, отказывалась принимать пищу. И вот однажды она оказалась в ванной с бритвой в руке. Шелби бил озноб, но это ее не остановило. Она сделала надрез на запястье, где синела вена. Какая яркая кровь! Девушка услышала, как раскрылась дверь и заплакала ее мать, почувствовала холод, когда выключили воду. Мать крикнула отцу, чтобы тот вызвал «Скорую помощь», а сама осталась с Шелби. Она села рядом с дочерью на пол и затянула полотенце у нее на запястье, чтобы остановить кровотечение.
– Все хорошо, моя девочка, – проговорила сквозь рыдания Сью, обхватив дрожащее обнаженное тело дочери.
В больнице никто ни разу не навестил Шелби, кроме матери, даже телефонных звонков не поступило. Ни единая душа не скучала по ней. В городе стали распускать слухи, что она сошла с ума. Сама виновата. Люди стали считать, что она приносит несчастье и надо избегать ее во что бы то ни стало. Девочки, дружившие как с Хелен, так и с Шелби, решили, что потеряли обеих подруг. Так им было легче думать. Что ушло, то ушло.
Пролетела неделя, потом две, и вскоре Шелби перестала вести счет времени. Она словно исчезала дюйм за дюймом, растворялась в воздухе, а потом однажды пришла открытка. Дежурная медсестра назвала имя Шелби во время раздачи почты.
– Проснись, детка! – позвала ее медсестра, но Шелби не ответила. Она сидела в фойе перед телевизором в полусне после принятых медикаментов и слушала ток-шоу, которое любила ее мать. На экране несколько женщин обсуждали новости из мира политики и сплетничали о знаменитостях.
– Шелби Ричмонд! – позвала медсестра уже раздраженно. – Оторви задницу от стула!
Шелби очнулась и подошла к ней, уверенная, что это какая-то ошибка.
– Возьми! – сказала медсестра, передавая почтовую открытку Шелби. – Спасибо, – саркастически добавила она.
Шелби по-прежнему молчала. После того как ее привезли в психиатрическую клинику, она не произнесла ни слова.
На лицевой стороне открытки художник набросал тонкими линиями некую семью: отца, мать и дочь. Рот дочери был заклеен широким скотчем – такой обычно используют для упаковки. Шелби поняла, что это она – девушка, которая не может говорить. Ее запястья и сердце алели, они были нарисованы красным. Шелби не ожидала, что кто-то догадывается о ее чувствах, но, по-видимому, дело обстояло именно так. Не было ни обратного адреса, ни подписи, только нацарапанное каракулями послание: «Скажи что-нибудь».
Шелби даже подумала, что это некое указание высших сил, хотя и не верила в подобные вещи. Она положила открытку под подушку и очень ею дорожила: хранила ее там, пока не стали менять белье. Шелби тогда вышла из палаты, чтобы принять участие в сеансе групповой