***

      Она медленно шла за ним босыми ногами и оборачивалась, изучая местность. В глазах девушки гулял страх и отчаяние, в то время как Давид чувствовал своё превосходство. Он – человек, у которого есть всё, который имеет влияние и власть над всем, что его окружает, и который полностью разочаровался в жизни и людях. Единственная, к кому он испытывал чувство любви и нужности, давно уже умерла, за её смерть он сполна отомстил, но спокойствие так и не пришло.

      Идя вперёд, он слышал почти безмолвные рыдания девушки с золотыми волосами, и ему не было её жаль, как и других, кто просил у него пощады.

      Он брал то, что хотел, и делал так, как считал нужным. Ведь он – царь этих грёбаных джунглей, где все ему подчинились. Почти все. Остался только дед, к которому он испытывал больше чем ненависть, тот, который видел и знал, что его сын издевается и избивает невестку и внука. И ничего не делал. Он просто хладнокровно смотрел на то, как его сын убивает свою жену.

      – Помыть её, одеть и приготовить, – проговорил он людям, которые выстроились в одну шеренгу, когда они только зашли в дом.

      Все слуги не смотрели на своего хозяина, они смотрели в пол, под ноги – куда угодно, но не на него.

      – Хорошо, господин, – сказала женщина лет пятидесяти и подошла к Рите.

      – Я вас провожу.

      Она показала мне рукой на мраморную лестницу, которая вела наверх. И я пошла следом, как кукла, аккуратно ступая на поверхность пола.

      Мы зашли в огромную комнату, которая была в таких же серых и чёрных тонах, как и весь дом, на окнах видели железные решётки. Казалась бы, куда с такой охраной решётки? Кто мог залезть в этот замок, который не только охраняют люди и по периметру которого бегали собаки? А потом до меня дошло, что это не для того, чтобы не залезли, а для того, чтобы не сбежали. И тогда меня охватил ещё больший страх. Кто этот человек? И что ему сделал мой муж, раз тот забрал меня? И в качестве кого я буду в этом доме?

      – К чему меня нужно приготовить? – спросила я женщину, силуэт которой размывался в моём взгляде из-за поступления слёз.

      – Зульфия, называйте меня, госпожа, Зульфия.

      Женщина ни разу на меня не взглянула, как будто чего-то боялась.

      – Прошу, – указала она мне на дверь, которая оказалась входом в ванную.

      – Зульфия, прошу, скажи мне, для чего меня готовят? – мой голос уже срывался на рыдания. Ещё чуть-чуть, и моему спокойствию придёт конец, ещё немного, и я сорвусь в истерику.

      – Не могу знать. Хозяин сказал приготовить, и мы готовим, – проговорила женщина и ещё раз указала мне на ванную комнату.