Между яблонь. Дарина Александровна Стрельченко
Читать онлайн книгу.
белым лунным бликом. Позади, в том месте, где за двором не было домов и видно было далеким-далеко до самого пустыря, вставали густые тучи.
Оттуда, из этой дыры в пушкинскую, гоголевскую ночную осень, задувал немилосердный предзимний ветер. Тучи слоились, распадаясь, пушась, ёжась, как будто сад уходил вглубь, и это не тучи, а пышный и колышущийся яблонев цвет обрисовывал вздымавшиеся штакетины забора и дальние фонарые столбы.
Аня обхватила себя руками, яростно потёрла плечи, поморгала. Когда открыла глаза – чуть не вскрикнула, отшатнувшись от возникшей рядом Маруськи.
– Я закончила, – возвестила она, потряхивая косами; резинка с одной почти сползла. – Холодно.
Она прижала пустой таз к животу, подышала на покрасневшие пальцы.
– Пойдёмте в дом?
– Пошли… Машка, а ты часто сюда приходишь?
– Каждые выходные почти. Иногда на неделе. Баба Антонина совсем одна. Грустно ей. Знаете, иногда так не хочется, и уроков полно, а всё равно иду… Иногда думаю: как так получается? Человек жил, растил детей… Его дети заводили детей. Дети его детей заводили детей. А потом все его покинули, и он один… И вроде бы её родственники приезжают. Часто даже… – Маруська вздохнула, переминаясь, взялась за ручку двери. – Но… она тут всё равно одна. Каждый вечер. День за днём. И даже по телефону с ними толком не поговорит, потому что неинтересно им с ней. У неё внучка есть, Ксюша. – Ане показалось, Маруська произнесла это имя с оттенком отвращения. – Она приезжает. Всё тут перемоет, поправит, кучу продуктов оставит. Чай с ней попьёт, наготовит. Но это так грустно: видеть, как баба Антонина старается быть ей интересной. Так беспомощно, так обидно… И Ксюша вроде старается… А всё равно они как инопланетяне. Никак шлюзы не состыкуют.
Видимо, постеснявшись грубоватого сравнения, Маша шмыгнула в дом. Не дожидаясь ответа, скинула сапоги, миновала сени. Уже приоткрыв дверь в комнату (в тёмные сени хлынул тёплый золотистый свет), шепнула:
– Вот и разговаривает она… с фотографиями.
И вошла внутрь.
Аня осталась в темноте, сцепив замёрзшие руки, думая о том, что Антонина Ивановна, кажется, ни разу не показалась ей грустной заброшенной бабулькой. Надо же. То ли Маша чересчур чувствительная, то ли она, Аня, совсем чёрствая стала. Но нет же, нет… Антонина боевая бабка… Что за нюни… Хотя вчера, когда Аня только пришла, она была совсем не такая… Шелестела, как старые листья…
– Анна Алексеевна! – позвали её на два голоса из комнаты. – Анна Алексеевна, чай готов!
– Иду. Иду! – крикнула она и принялась снимать ботинки. Перед тем, как войти в комнату, зачем-то нащупала в кармане сухие бусины черешни.
***
– Теперь точно до понедельника, – весело улыбнулась Маруська, когда они закончили перемывать тёплой водой толстостенный тяжёлый хрусталь в слоноподобном серванте. В воду Антонина Ивановна добавила нашатырного спирта, соли и капельку синьки – чтобы хрусталь красиво блестел. Вымытый сервант и вправду сиял: светились зеленоватые