Человек не рыдал, не метался

      В это смутное утро утраты,

      Лишь ограду встряхнуть попытался,

      Ухватившись за колья ограды…

      Вот прошел он. Вот в черном затоне

      Отразился рубашкою белой,

      Вот трамвай, тормозя, затрезвонил,

      Крик водителя: – Жить надоело?!

      Было шумно, а он и не слышал.

      Может, слушал, но слышал едва ли,

      Как железо гремело на крышах,

      Как железки машин грохотали.

      Вот пришел он. Вот взял он гитару.

      Вот по струнам ударил устало.

      Вот запел про царицу Тамару

      И про башню в теснине Дарьяла.

      Вот и всё… А ограда стояла.

      Тяжки колья чугунной ограды.

      Было утро дождя и металла,

      Было смутное утро утраты…

      Как хорошо! Ты посмотри!

      В ущелье белый пар клубится,

      На крыльях носят свет зари

      Перелетающие птицы.

      Соединясь в живой узор,

      Бежит по морю рябь от ветра,

      Калейдоскопом брызг и света

      Сверкает моря горизонт.

      Вчера там солнце утонуло,

      Сегодня выплыло – и вдруг,

      Гляди, нам снова протянуло

      Лучи, как сотни добрых рук.

      Проснись с утра,

      со свежестью во взоре

      Навстречу морю окна отвори!

      Взгляни туда, где в ветреном просторе

      Играют волны в отблесках зари.

      Пусть не заметишь в море перемены,

      Но ты поймешь, что празднично оно.

      Бурлит прибой под шапкой белой пены,

      Как дорогое красное вино!

      А на скале, у самого обрыва,

      Роняя в море призрачную тень,

      Так и застыл в восторге молчаливом

      Настороженный северный олень.

      Заря в разгаре —

      как она прекрасна!

      И там, где парус реет над волной,

      Встречая день, мечтательно и страстно

      Поет о счастье голос молодой.

      Забрызгана

      крупно

      и