Сказки PRO…. Антон Тарасов
Читать онлайн книгу.
грустно ответила моя собеседница, – потому что уже ничего было не изменить и, кроме того, бабушка чувствовала себя немного виноватой.
– За что? – воскликнул я.
– За то, все за то. Знаете, эта история тогда шокировала Ленинград. Бабушка рассказывала, что отойти не могли месяц, если не больше. И бабушка сама просила у дедушки прощения за скандал, за то, что она отругала его за письма. Наверное, вы слышали…
– О чем? – спросил я.
Она явно рассчитывала на то, что я знаю подробности, и ей не придется их мне пересказывать, что каким-то образом удастся перешагнуть этот эпизод. Но я не знал ничего. Впрочем, я даже не представлял, что я могу знать такого, что бы касалось истории этой семьи. Мозаика из обрывочных фактов никак не складывалась у меня в цепочку причинно-следственных связей, в которых было бы легко разобраться. Я не искал легких путей, не рассчитывал, что мне не придется приложить каких-то умственных усилий, чтобы понять причины появления этих трех писем. Но даже с таким настроем я не ожидал, что то, что скажет мне эта едва знакомая мне девушка, произведет на меня такое впечатление.
– О том, все о том… – чувствовалось, что она не знает, с чего начать рассказ и восстанавливает в памяти отдельные его детали. – Лидия выступала совсем недолго, год или полтора. Прошло совсем немного времени после того скандала с письмами. Было лето, концертный сезон закончился. Мне дедушка не говорил некоторых вещей, о многом я лишь догадываться могу. У Лидии были на ногах родинки, и одну из них она случайно повредила, расковыряла. Кто-то рассказывал дедушке, что она сразу поняла, что случится нечто страшное, что она заболеет. Поначалу болезнь тянулась, никак себя не проявляла. Но это было только внешне. В начале шестьдесят четвертого Лиде стало хуже, ее положили в больницу. В то лето была дикая жара, все веселились, гуляли, отдыхали. А в это время она умирала, ее силы таяли. Это была скоротечная саркома. Она даже не боролась, плакала, когда никто не видел, потому что знала, что это конец. Она еще пела, старалась успеть на какие-то съемки. Но обострение продолжалось недолго, совсем недолго. И она сдалась.
Я почувствовал в горле комок. Пытался что-то спросить, как-то поддержать беседу, но не мог. Комок подступал, становилось тяжело дышать. И если бы я не откашлялся, то точно бы поддался эмоциям.
«Нет, этого не может быть, они просто расстались. И каждый из них жил долго и счастливо. Нет! Такого не бывает. Как это могло случиться? Почему ей не помогли? Не помогли… Не спасли… Ясно… Что-то нужно сказать. Я не могу так сидеть и молчать».
– Сколько ей было?
– Двадцать шесть, – грустно ответила она и подняла глаза в потолок, должно быть, и у нее выступили слезы, и она просто не хотела мне их показывать. – Дедушка ходил на прощание с ней в Театр эстрады, потом на похороны. Цветов было море. Все просто молчали и плакали. Не потому, что это была горечь утраты, когда умирает близкий и родной человек и происходит это внезапно, так, что никто не успевает морально подготовиться и что-то