Разговор шел о новости, занимавшей весь город, (богач, владелец поместий и сорока тысяч душ, был в Москве при смерти и ждали его сына из за границы)[607] казался оживленным, слышалось[608] вдруг несколько голосов женских, перебиваемых мягким мужским тенором графа. Слышались слова: il est au lit… <ça a été charmant> et la comtesse Apraksine… <Que voulez vous? Le plaisir…> Princesse et Rasoumovsky et[609] талала талала-та Apraksine… потом, как это часто бывает, все замолчали. Граф уж хотел спросить, чтоб занять чем нибудь, у гостьи,[610] слышала ли она, что Кутузов проехал, как увидал, что графиня глядела, приятно улыбаясь, на гостью, но не скрывала, что ее не огорчит, ежели гостья теперь встанет. Граф оставил. Дочь девица уже оправляла платье, ожидая подъема матери, вдруг в соседней комнате грохот кресел, которые зацепил кто то на быстром беге, детской и юношеской хохот и топот сапог и башмаков обратил вниманье всех к двери. Вбежали почти все вместе: две девочки, одна тринадцати, другая пятнадцати лет и два[611] молодых человека, студент и офицер, лет по шестнадцати. Все остановились у дверей, удерживая хохот,[612] одна тринадцатилетняя именинница в белом кисейном платьице и длинных черных локонах, падающих на голые[613] полу-детские плечи, вбежала в гостиную и[614] встряхнула кудрями, взглянув на гостей, с испуганным и разгоряченным лицом[615] остановилась в середине[616] комнаты. Отец, мать и гости, все заговорили в одно время.

      – А вот она, идите сюда, я вам ее подержу, – сказал граф, обнимая ее широко руками, еще добродушнее и веселее глядя на любимейшую дочь своими ясными голубыми глазами.

      – Ma chère, il у a un temps pour tout,[617] – сказала графиня. – Ты ее всё балуешь, – прибавила, тоже улыбаясь мужу.

      – Quelle